Петербург ожидаемо встал на сторону А.Г. Орлова, и от имени Екатерины Н.И. Панин просил Маруцци в письме от 21 ноября / 2 декабря 1774 г. немедленно выслать патенты их законному, с его точки зрения, обладателю[1002]. В итоге, к концу русско-турецкой войны Маруцци лишился звания венецианского дворянина, так и не став полноправным русским посланником при каком-либо из итальянских дворов[1003]. Дипломатические отношения России и Венеции были установлены в 1782 г., но уже без всякого участия маркиза Пано Маруцци.

Как уже говорилось, одной из стержневых проблем Венецианской республики в период русско-турецкой войны было сохранение нейтралитета. Между тем, опасность для этого нейтралитета таилась в стремлении подданных-греков с венецианских территорий сражаться на стороне России. Обходя принимавшиеся венецианским Сенатом эдикты, запрещавшие участие в войне, греки вступали на русскую службу, выводя себя из-под юрисдикции Венеции. Одним из самых острых конфликтов между Россией и Венецией по этому поводу стала история капитана А. Поликутти, венецианского подданного греческого происхождения.

Впервые венецианские власти обратили внимание на Поликутти, по-видимому, в начале 1770 г. Тосканский посланник в Венеции Коттини в своем донесении от 10 марта рассказывал о некоем богатом греческом купце Капитанаки, родившемся и долгое время прожившем в Венеции, который владел судном «Atta». В октябре 1769 г. он послал свой корабль на остров Крит под командованием капитана Поликутти, также грека, но происходившего из Кастельнуово, венецианской крепости близ города Каттаро. Накануне отплытия на корабле были пробиты многочисленные амбразуры, число которых превышало 30, тайно погружены пушки и 50 бочек пороха. Превратившееся из торгового в военное, судно «Atta» отплыло в Триест, где Поликутти намеревался приобрести прочие запасы и оружие. Однако в Триесте Поликутти осуществить закупки воспретили, после чего он отправился в Метрик), где, наконец, запасся продовольствием и боеприпасами при деятельном посредничестве одного из агентов Пано Маруцци[1004]. Вслед за тем, Поликутти выехал в Черногорию, к Бокка ди Каттаро, набрал команду, целиком состоявшую из православных, и затем отплыл в Левант с грузом древесины и других товаров. Однако, когда корабль находился еще в Каттаро, венецианские власти узнали, что хозяин судна Капитанаки намеревался его продать. Учитывая опасные для венецианцев устремления Поликутти, Капитанаки было предложено судно пока не продавать и сообщить о своем намерении Поликутти. В ответ капитан пообещал подчиниться приказу своего работодателя.

Венеция

События, впрочем, развивались по иному сценарию. А. Поликутти, в середине февраля 1770 г. вернувшийся с Крита на принадлежавший Республике остров Зант, объявил местному командованию, что отказывается от венецианского патента на плаванье. Произведя три пушечных выстрела, он спустил венецианский флаг и водрузил на мачту флаг российский, после чего отплыл с Занта в Морею, намереваясь присоединиться к русской эскадре. Коттини добавлял, что Поликутти считался одним из самых опытных греческих штурманов на венецианской службе, но при этом и одним из самых своенравных: он часто получал от русских деньги, в обмен обещая участие в греческом восстании, командовал гордым и многочисленным экипажем, был ловок в навигации и в бою. Поликутти был предан православной вере и лелеял надежды на скорейшее освобождение греков из-под власти турок[1005].

Опасаясь последствий демарша Поликутти, венецианский Сенат немедленно отправил в Константинополь курьера. Он вез указание венецианскому посланнику в Турции оправдать Республику перед султаном: Венеция не имела никакого отношения к инциденту и уже выслала приказ военному командованию в Леванте арестовать и наказать виновного. Одновременно поимки Поликутти Венеция потребовала и от Петербурга, сообщив о случившемся остальным европейским дворам.