С.Ф. Платонов в своей книге привел свидетельства иностранных наблюдателей, считавших, что избрание на царство Михаила Романова стало возможным, прежде всего благодаря позиции казаков. «Нет сомнения, что казаки выдвинули его по тушинским воспоминаниям, потому что имя его отца Филарета было связано с тушинским табором» (4. С. 329).

Цепь предательств продолжилась свержением В. Шуйского и ковалось новыми звеньями до тех пор, пока ополчение во главе с мещанином К. Мининым и не очень родовитым князем Д. Пожарским не подвело черту под всей этой вакханалией. Потому и назван был этот период истории Руси Смутой, что в «потемках» оказалось не только государство, но множество государственных людей.

Правящая элита, оставшаяся от эпохи Ивана IV, не справилась с ситуацией. Зато совладали с ней те, кому лезть в политику не полагалось по социальному статусу – посадский люд. (Хотя ополчение возглавлял князь Д. Пожарский, но, что показательно, этот представитель правящей элиты согласился стать военным руководителем после долгих уговоров!). Посадские – это те, кого несколько веков спустя будут называть «средним классом» или мелкой буржуазией. Средний класс, не пропущенный через сито опричниной Ивана Грозного, оказался на Руси едва ли не единственной национальной силой.

Однако поход ополчения оказался лишь эпизодом взлета национального духа. Ничего социально и политически нового не родилось. Власть была передана старой политической элите, причем без всяких условий и с сохранением прежней системы властвования и хозяйствования. Разница была лишь в том, что в Московском государстве могла продолжиться династия Годуновых, утвердиться династия Шуйских или какая либо еще, но все тропки вывели на дорогу, связавшую страну на 300 лет с династией Романовых. Но можно сказать и по-другому: новая династия утвердилась как итог пожирания соперниками друг друга. Это выражение больше отвечает духу Смуты.

Смута не стала катарсисом, открывающим путь к уходу от «восточного» политического устройства и крепнувшего «восточного» менталитета. В этом качестве оно стало консервироваться, тогда как в эти же годы свершилась буржуазная революция в Голландии, победила протестантская Реформация в Скандинавии, Северной Германии и Швейцарии, уже не одно столетие выкристаллизовывался капитализм в итальянских городах-республиках, дозревала до своей буржуазной революции Англия. А ведь путь к парламентаризму в России, казалось бы, тоже был открыт. Уже неоднократно собирались Земские соборы. Нужно было лишь только сделать их постоянными, ежегодными. В этом случае Земский собор мог играть роль нижней палаты, Боярская дума – сената, а царь – главы государства. Опыт составления Судебников позволял закрепить процесс в правовых формах. Правда, в течение десятилетия (примерно, до 1622 г.) представители земств заседали в Москве постоянно. Молодой царь не был способен к управлению, старая элита показала свою несостоятельность, поэтому основные вопросы решались через представителей городов и областей. Даже когда из польского плена в 1619 г. вернулся отец царя Филарет, тут же выбранный патриархом русской церкви, человек властный, жесткий и способный администратор, то и тогда первые годы он опирался на земство.