Спор о казусе Александра Невского может длиться бесконечно, ибо имеет вкусовой привкус. Одним его политика нравится (спас «национально-православную идентичность»), другим – нет («заразил Русь вирусом азиатчины»), а разницу в наследии можно зримо увидеть, если пересечь границу по Чудскому озеру и посмотреть жизнь сначала в Псковской и Новгородской областях, а затем в «тевтонской» Эстонии. Так от чего защитил Русь Александр Невский? Если сравнить положение Прибалтики, Польши, Чехии с Россией, то получается, что от европейской культуры. А стоило ли? С точки зрения иерархов православной церкви и евразийцев – да. Но, разумеется, может быть и другая точка зрения. И она была сформулирована и озвучена в лице идеологии западников, о чем речь будет идти ниже.

Спор, как обычно, решает жизнь. Русь-Россия осталась в традициях Орды («самобытной»), но подспудно издавна перенимала и перенимает достижения тех, с кем боролся князь Александр. Так Россия стала европейско-азиатской страной с обусловленными природой такого антагонистического симбиоза сложностями. Таковой, похоже, и останется со всеми векодавними «традиционными» проблемами, в том числе «вечной» проблемой эффективности государственного управления.

После смерти Александра Невского проордынский «коллаборационизм», как главная ось политики владимиро-суздальских, а затем московских князей, сохранилась. Дух патриотизма, даже регионального, изрядно выветрился. Многие князья видели в ордынцев не врагов, а союзников и вовсю стали использовать их вооруженные силы в своей борьбе между собой. Поэтому вряд ли правомерно говорить о «татарско-монгольском иге», как в последующем о «русском иге» по отношению к татарам. Мало того, что словосочетание «татарское иго» изрядно раздражает современных татар, которые считают, что их делают козлами отпущения. И они правы в своем неприятии известного словосочетания. Нынешняя Татария до Батыя называлась Булгарией и была завоевана монголами. Лишь после принятия монгольскими ханами ислама началась интеграция бывших булгар-мусульман (ислам был принят ими в VIII веке) в государственную систему Орды. А вот русские князья, начиная с Александра Невского, изначально стали составной частью «ига». Без их помощи не производился сбор дани, и они, а не кто либо другой, проводили политику сотрудничества с Ордой задолго до переформатирования угнетенных булгар в новый этнос – татар. И когда татарский народ сложился, «иго» уже существовало и «процветало» несколько поколений.

Последняя четверть ХIII отмечена постоянными вторжениями ордынцев в русские пределы с грабежами, убийствами и уводом людей в рабство. Но вели их теперь сами князья. Если Александр ходил с ордынцами на русские города, то чем его преемники хуже? Особенно отличился его сын Андрей (не путать с братом Андреем), вполне законченный мерзавец, как минимум, четырежды приводивший полчища ордынцев на свою страну. Причина была очень «уважительная»: он боролся со своим братом Дмитрием за ярлык великого князя. Особенно тяжелы были нашествия 1281 и 1293 годов с кровопролитными погромами. Летописцы не находили красок, чтобы описать творившийся ужас, когда разлучались семьи с уводившимися в рабство мужем, женой или детьми, когда насиловались монахини, сжигались дома, разорялись хозяйства, превращая людей в нищих. Брат Дмитрий на его фоне выглядел примерным христианином и почти патриотом. Он приводил степняков всего один раз. Совокупно, по подсчетам историка В.В. Карголова, за 30 лет Русь претерпела 15 походов, заливших северо-восточную часть страны кровью.