– Саня, заткни ей рот! – слышу сквозь собственный визг.

– Да пошёл ты… Лучше руки ей отцепи! Впилась как клещ! – пыхтит Саня и пытается разжать мои пальцы.

– А-а-а! Помогите!

Да блин, оглохли все, что ли? Или всем по фиг? Второе вероятней.

Чувствую, что руки слабеют, и я постепенно сдаю позиции. Получив ощутимый тычок в спину, вскрикиваю, разжимаю пальцы и с размаху влетаю в комнату.

Это конец!.. Сейчас они войдут следом, и всё!..

Сжимаюсь как пружина и разворачиваюсь, чтобы подороже продать свою невинность… и застываю.

Дверь открыта нараспашку. В коридоре, прямо напротив входа, засунув руки в карманы джинсов и вальяжно покачиваясь с пятки на носок, стоит тот самый мажор, за которым мы с девчонками следили из окна.

– Вы чё, перваки, вконец охамели?

Смотрит на парней расслабленно и тянет с ленцой, но у меня впечатление, что это Каа сейчас смотрит на бандерлогов. Давит на них своей мощью. Не внешней, хотя он достаточно высокий и жилистый, а какой-то внутренней, что ли. От этой скрытой угрозы вдруг становится нечем дышать.

Парни резко схлопываются, мнутся.

– Да мы пошутить хотели, – гундосит Тарас, а сам жмётся ближе к стене.

Блондинчик вообще пытается прикинуться ветошью и не отсвечивать.

– Эй, мала́я, парни пошутили. Зацени?

Он поворачивается ко мне, а меня уже реально трясёт, я сама себя бандерлогом ощущаю под этим взглядом. Тяжёлый, подавляющий. Светлые брови на переносице сведены, глаза по цвету грозовое небо напоминают. Сейчас только молнии полыхнут, и землю накроет конец света.

– Вали отсюда, если не хочешь стать начинкой для сандвича, – грозно цедит блондин.

– Чего? – растерянно хлопаю глазами.

– Того!

Он внезапно усмехается, оглядывая меня с головы до ног.

– Или ты у нас ещё ромашка и не знаешь, что делают половозрелые особи за закрытой дверью?

Сначала не понимаю, о чём говорит мажор, но, когда до меня, наконец, доходит, вспыхиваю, резко отвожу взгляд и бочко́м пробираюсь к выходу. Не поднимая головы, проскальзываю между парнями и со всех ног мчусь на кухню.

– Эй, ромашка! – несётся в спину. – А спасибо?

Торможу только у дверей кухни и оглядываюсь. Придурков не видно, а мажор всё там же. Стоит, даже шага в сторону не сделал. Руки в карманах, взгляд пристальный, изучающий.

Сглатываю комок в горле. Ну точно Каа! Чего ждёт-то?

– Спасибо! – шепчу одними губами и ныряю в кухонный проём.

Подальше от всяческих Штепселей и Тарапунек!

И ещё дальше от завораживающего взгляда этого мажора!

На кухне столпотворение. Шум, гвалт. Какие-то девчонки прямо у входа беззлобно переругиваются с парнями. Все раковины и газовые плиты заняты. Там что-то моется, споласкивается, варится, жарится, шипит.

Почти все студенты заселились сегодня после обеда, поэтому и собрались на кухне практически одновременно.

Обвожу взглядом помещение. А где мои девчонки? А, вон! На подоконнике пристроились, картошку чистят.

Рита оглядывается. Завидев меня, машет рукой.

– Сонь, иди сюда!

Подхожу.

– Мы очередь заняли, – сообщает Алина. – Сейчас парни макароны доварят, мы следующие.

Киваю. Реагировать пока не могу. Всё ещё в шоке от произошедшего.

– Сонь, а что у тебя с лицом? – Рита замечает моё состояние, вглядывается в глаза. – Случилось что?

– Да так, – выдавливаю из себя. – На придурков нарвалась. Норм уже!

Сообщать о заступившемся за меня мажоре почему-то не хочу.

– Ясно, – тянет Рита и прищуривается.

Не верит. Ну да, даже невооружённым взглядом видно, что я не совсем в адеквате. Тело ещё немного потряхивает. Да и выражение лица, небось, очумелое. Надо срочно взять себя в руки! Соната, соберись!

Откуда-то сбоку подваливает парень. Русые волосы, модная стрижка, весёлый взгляд карих глаз, слегка ленивая улыбка завзятого сердцееда.