Я позвал официантку, помахав ей поднятой рукой. Та лениво натирала посуду в ближнем от нас углу полупустого кафе. Совсем недавно оно было переделано из злачного центрального кабака, носившего странное название – «Пятнашка», в угоду суровым решениям высшего состава руководства страны. Расплатившись, мы двинулись в обратный путь.

Дом девушки оказался обитаем.

– Мама, это он, – безапелляционно отчеканила девушка вышедшей навстречу нам очень красивой невысокой женщине.

Мама, молниеносно пройдясь по мне сканирующим взглядом, молча ретировалась.

Оксана, не обращая внимания на демарш матери, легко коснулась меня своим плечом.

– Не переживай, она со всеми такая. Снимай обувь, вот гостевые тапочки.

Девушка, пошарив пару мгновений в обувном шкафу, протянула мне поистине произведение обувного искусства.

– Какие изящные бабуши, – принимая роскошные, расшитые золотой и серебряной нитью туфли, в полный голос восхитился я.

– Эта обувь получила наибольшее распространение в Турции (совсем недавно я прочёл отличную книгу о Васко да Гама). Туфли появились в Марокко и делались из тиснёного сафьяна, но также используют ткани и плетение. Бабуши чаще всего воспринимают как тапочки с острыми загнутыми носами, но есть и любители скруглённых форм.

В дверном проёме вновь возникло удивлённое лицо мамы.

– А вы, молодой человек, знакомы с историей Северной Африки?

– Кое-что слышал, – натягивая предложенную обувь, попытался съехать с темы я. – История и археология находятся в круге моих интересов.

– История – это понятно, а чем вас занимает археология, – продолжила допытываться мама. – И что вам известно о сафьяне?

– Мама, – попыталась вступиться за меня девушка. – Это мой гость, мы просто пришли выпить кофе…

– Выпить кофе – в моём доме? – прервала дочь женщина. – Мне нужно иногда знать, кто и зачем переступает его порог.

– Совершенно взвешенная политика, – согласился я. – Самурай обязан защищать свой клан.

– А что касаемо сафьяна, – тут же продолжил я, – насколько я помню, название пришло из Франции, где кожевенных дел мастера называли так выделанную особым образом кожу. Сафьян переводится как глянец.

И, отразив ещё более усилившееся удивление на лице «самурая», я решил добить её окончательно.

– Об археологах у меня есть отличный анекдот. При раскопках ацтекской столицы Теночтитлана были обнаружены золотые статуэтки Чальчиухтликуэ и Кецалькоатля – богов дикции и памяти (тут, скорее, ошибка и должно быть «вод и плодородия»).

Кофейная церемония прошла также в присутствии мамы. Я рассказывал разные истории, улыбаясь во все тридцать два зуба, и был приятно удивлён, когда красивый рыжий Цербер благосклонно вышел меня проводить.

– Я буду рада видеть вас в нашем доме, юный археолог. Вы приятно меня удивили.

«И вы приятно меня удивили», – так и хотелось ответить, оставив мяч на её поле. Но немного подумав, я сказал:

– Спасибо, очень приятно.

Склонив на прощание голову в знак великого клоунского почтения, я покинул шестикомнатные прокурорско-самурайские апартаменты, жестом обозначив расстроенной юной ведьмочке, что позвоню.

Весь обратный путь домой я думал о моём ярко-рыжем увлечении, пытаясь разобраться в противоречивых чувствах.

Было около восьми вечера, и я опять пропустил тренировку. Нет, так дальше не пойдёт. Ну, нет лёгкости в этих отношениях. Я словно рыба на берегу. Глазам открывается что-то новое и манящее, но среда обитания упёрлась в границу пляжа.

Июльский день не сдавал свои тёплые позиции, мягким уютным покрывалом укрыв спешащих уличных прохожих от пытающегося прорваться через его пуховую вязь муссона. Он уже начал стелиться по песчаному пляжу, залитому алым закатным светом. Вечер, так и не успев вступить в свои права, лениво цеплялся за крыши и стены домов бледнеющей с каждой минутой зарницей. В этой картине присутствовала первородная охра, древнейший пигмент, яркий представитель осени, искра, застывшая в янтаре, предвестница угасания.