Здоровье семидесятилетнего старика, ведущего ранее здоровый образ жизни, не выдержало такой перемены, и он слег. Был оповещен сын Марк, который к тому времени стал чуть ли не олигархом и жил в загородном доме, он примчался и сразу пригласил докторов. Был предписан ряд обследований, после чего установлен ряд диагнозов, впрочем, соответствующих его возрасту. Врачи были настроены оптимистично, назначили курс лечения. Борис Яковлевич наотрез отказался ложиться в больницу, но согласился лечиться дома с помощью – угадайте кого? – ну, конечно, соседки Ули, дипломированной медицинской сестры.

Марк не очень хорошо знал Улю, но мать отозвалась о ней наилучшим образом, поэтому он вызвал девушку на разговор:

– Сколько вы зарабатываете в своей больнице?– Уля назвала размер своей зарплаты.– Я буду платить вам в два раза больше, но вы будете контролировать процесс лечения – прием лекарств, уколы – даже ночью, при необходимости, благо, вы живете за стенкой. И помогать моей матери по хозяйству – магазин, уборка. Готовить она будет сама, стирать будет машинка.

– Я не стану менять постоянную работу на временную. А уколы вашему отцу буду делать бесплатно, по-соседски.

– Если надобность в ваших услугах отпадет, я обещаю вас трудоустроить, и не в нищенскую государственную больницу. Соглашайтесь! Я вас уговариваю потому, что моя мать вам доверяет, знает с детства. Чужих людей в своем доме она видеть не желает, потому никогда не имела домработниц. Да и подружки ее убедили, что все их помощницы по хозяйству оказались сплетницами и воровками. Но возраст берет свое, маме уже трудно управляться, как раньше.

Так Уля поменяла место работы, и Лидочка ее поддержала.

Р И В К И Н Ы.

Уля вставала рано, всегда делала зарядку, приводила себя в порядок, завтракала и отправлялась на работу в соседнюю квартиру. Измеряла своему единственному пациенту давление, давала лекарства, делала уколы. Затем брала у хозяйки список нужных продуктов и шла в ближайший супермаркет, где делала покупки для соседей и для себя. Возвращалась с полными сумками, делала влажную уборку. После полудня вновь давала лекарства и уходила домой до вечера. Вечером снова проводила лечебные процедуры, помогала помыть посуду, вынести мусор и была свободна.

После тяжелой работы в больнице, когда за всю смену не всегда успевала присесть хоть на минуту, да еще ночные дежурства выматывали, ей стало гораздо легче, появилось свободное время для походов в спортзал, встреч с друзьями. И заработок стал позволять покупать более дорогую одежду и косметику. Правда, было немного скучновато без коллектива медсестер и врачей. Но с нею все чаще беседовал Борис Яковлевич, рассказывал о своей юности, расспрашивал ее о нравах современной молодежи, иногда уговаривал девушку разрешить ему немного поработать (он лежал на диване в своем кабинете) и просил что-нибудь напечатать на компьютере.

Фрида Михайловна тоже была рада свободным ушам, болтала с Улей обо всем на свете, делилась семейными секретами. Лидочка каждый день вечером навещала соседей, рассказывала институтские новости и о чем-то шепталась с Борисом Яковлевичем.

Уля через Интернет узнала, что услуги сиделок и медработников по уходу за стариками и больными очень востребованы, существуют агентства по организации этой сферы услуг, и расценки у них очень высокие, так что Марк платил ей не чрезмерную зарплату, с учетом совмещения с работой домработницы.

Странным казалось то, что сотрудники Института не навещали руководителя одного из подразделений, а только звонили по телефону, чтобы задать вопросы по работе. Борис Яковлевич отвечал сухо и коротко, чаще всего советовал поискать нужный документ самостоятельно и не беспокоить его по пустякам. После каждого такого звонка он нервничал, расстраивался, у него поднималось давление, и Уля грозилась отобрать у него телефон.