Она приходила домой разбитая и недовольная. Лидочка видела, что дочка не удовлетворена своей работой и искала для нее работу в какой-нибудь частной клинике, но это оказалось не так просто. Полгода после училища Уля проработала в хирургическом отделении одной из городских больниц, очень уставала, особенно от ночных дежурств, и всерьез подумывала о смене профессии. И тут подвернулся случай, позволивший ей… Но об этом позже.

А Лидочка, навсегда застрявшая в своей юности, была так же наивна, доверчива и мечтательна. Глядя на нее, дочь просто диву давалась, и всегда считала себя взрослее и практичнее матери. За восемнадцать лет после развода жизнь не раз давала ей шансы устроить свою женскую судьбу, но все они оказывались несостоятельными. Уля и ее бабушка, Антонина Петровна, постоянно боялись, что очередной проходимец как-нибудь обидит Лидочку, но она, к счастью, все же повзрослела настолько, чтобы не водить кавалеров в свой дом. Тяжелый развод не прошел даром, женщина относилась к новым знакомым немного настороженно, встречалась с ними на их территории и со временем делала правильные выводы.

В соседней квартире жила семья Ривкиных, Борис Яковлевич и Фрида Михайловна с сыном Марком. Глава семьи занимал в Институте высокое положение, был ведущим специалистом, прославился несколькими изобретениями, его жена работала там же, а сын пошел в коммерцию и скоро ушел от родителей, приобретя собственное жилье. Лидочка и Уля дружили с соседями, хотя Фрида Михайловна была довольно заносчивой и немного хвастливой дамой, считающей себя по положению и материальному достатку выше соседей – впрочем, это соответствовало действительности. Но это не мешало ей, выйдя на пенсию, встречать первоклассницу Улю из школы, приводить домой, кормить обедом и помогать делать уроки за небольшую плату. Своих внуков на тот момент у нее не было. Уля считала ее кем-то вроде второй бабушки, любила с нею разговаривать, и очень многое почерпнула из жизненного опыта соседки.

Борис Яковлевич не знал о такой подработке жены, пропадая в Институте чуть ли не сутками. Он дружил с Лидочкой на почве того, что та снабжала его технической литературой, иногда такой, которую нельзя было выносить из библиотеки, и набирала для него нужные тексты на компьютере, тоже за умеренную плату.

Когда Уля подросла, она уже не нуждалась в услугах Фриды Михайловны, и все же продолжала с нею общаться, забегая к соседям чуть ли не ежедневно и совершенно бескорыстно помогая им по хозяйству (то в магазин сходит, то мусор вынесет). А через несколько лет в семье Ривкиных произошли перемены. Строгий и важный Борис Яковлевич вдруг изменился, стал часто выпивать, а на возмущение жены отвечал тем, что уходил из дома на весь вечер, и возвращался в сильном подпитии. Стесняясь рассказывать об этом подругам, всегда завидовавшим ей, Фрида Михайловна тихонько жаловалась на мужа Уле, которая к тому времени закончила училище, и была совсем взрослой.

– Ты не представляешь, как мне жалко Борю! У него на работе большие неприятности! Такие интриги! Он ведь уже стар, и его хотят выпихнуть на пенсию. Я тоже была бы рада, хватит уже, наработался. Но у него…( тут она понизила голос до шепота) какой-то очень важный проект, секретный. Очень престижный. Он – главный разработчик. Хочет закончить эту работу и уйти. Но всегда находятся люди, желающие присвоить чужие заслуги! Там пахнет большими деньгами, огромной премией и международным признанием! Вот его и травят, а он с горя запил. И знаешь, с кем он пьет? С этим негодяем Семенычем! Я их выследила! Увидела своего благоверного с лоджии, поставила ужин разогревать, а он все не идет. Я смотрю в глазок, а он от соседа выплывает! Я этому соседу мозги промыла, высказала все, что думаю, а толку?