Тот, конечно же, знал. Коловрат был правой рукой князя Всеволода и спас его от рук наемников, прокравшихся в княжеский терем. Маленькие, юркие, в черных облегающих костюмах – это были самые опасные и неуловимые бойцы восточного государства Салакары. Они могли пролезть в любую щель, спрятаться в тени и убить человека так, что никто даже шороха не услышит.

— Эх, хорошие были воины, — мужчина поправил деревянную ногу и затянул покрепче кожаным ремнем. — Сейчас такие не рождаются. Все какие-то изнеженные, домашние. До десяти лет с няньками за руку ходят и от каждой царапины орут, как резанные. Мы были совсем другие.

Тут дверь открылась и ввалилась кампания младших дружинников с другого отряда. Лысый велел Луке найди себе шлем и показал на ящик, в котором беспорядке валялись скособоченные, помятые и заржавевшие шлемы, а сам побрел к вновь прибывшим. Юноша нашел более-менее ровный шлем, зажал подмышкой и вышел на улицу. Крупные капли дождя барабанили по крышам и пузырились в лужах.

Лука поскакал к кухне, чтобы помочь поварихе, но едва забежал на крыльцо, услышал голос Захара и остановился:

«Не хватало еще с ним столкнуться. Опять какую-нибудь работенку придумает. И где я ему дорогу перешел?»

Он юркнул в открытую дверь кладовой и спрятался за мешками муки. Вскоре Захар и три наставника других отрядов вышли на крыльцо в сопровождении поварихи. Он еще раз перечислил то, что было записано на листочке.

— …и двадцать кур. Живыми в корзине повезем. Рассчитываем недели на две, но там кто знает, как повернется.

— Если хватать не будет, дай знать воеводе. Он отправит кого-нибудь за едой. Ох, не люблю я эти походы, — повариха вытерла рукавом жирное покрасневшее лицо.

Мужчины натянули на головы рубахи и побежали к казармам. Лука вышел из кладовой, отряхнулся от муки и встал рядом с поварихой, задумчиво глядящей им вслед.

— Две недели – это хорошо, — улыбаясь сказал он.

Повариха от неожиданности подскочила и чуть не свалилась с крыльца.

— Ах ты, паршивец! Ишь чего удумал, пугать старую больную женщину! — заколотила она руками по нему, а Лука уворачивался и смеялся.

***

Спать легли намного позже обычного. На этот раз работы досталось всем: кто-то телеги грузил, кто-то провиант со складов носил, кто-то лошадиные сбруи чинил. Лука весь день ходил в приподнятом настроении. Наконец-то, удастся показать свои умения в реальном бою. С малолетства отец нанимал ему опытных наставников, которые обучали его грамоте, счету, основам рукопашного боя и боя на мечах. Так делали многие богатые семьи, однако только Бат начал обучать сына с пяти лет.

— Прогуляемся и вернемся. Стали бы они нас отправлять на войну, — сказал Федя и выбросил огрызок яблока в приоткрытое окно. Целых десять яблок удалось Луке вынести за пазухой из кухни. — Ты же слышал, из старших только один отряд идет и только для того, чтобы за нами присматривать.

— Присматривать? Мы что же, дети малые?

— Так отец сказал. Хотя, — Федя понизил голос. — Хряк с нами не идет.

— Да ты что! — вмиг оживился Лука. — Правда, что ли?

Он приподнялся на локтях и крикнул:

— Хряк, а ты почему с нами в поход не идешь? Струсил?

Но Прохор – Хряк ничего не ответил, притворившись спящим. Со всех сторон раздались смешки. Видимо, никто не мог уснуть, предвкушая настоящий боевой поход.

Утро началось еще ночью. Захар не ворвался с криками, как обычно, а подходил к каждому и тормошил за плечо:

— Пора, вставай.

В отличие от обычных дней, дружинники намного быстрее оделись и выстроились на улице. Захар медленно прошелся и осмотрел каждого, затем велел идти в столовую, в которой уже были накрыты столы.