моё намеренье жениться
на вашей дочери за честь.
[Её отец]
– О, есть ли наглости граница?
После того, что, герцог, вы
творили здесь, своё согласье
Я никогда не дам!
[Уильям]
– Увы!
[Её отец]
– Не знался с подлым отродясь я!
[Уильям]
– Вы даром так ко мне строги!
Но даже в случае отказа
не возвращу я вам долги.
Я оплатил! И я ни разу
своих решений не менял.
Вы – вновь богач. Свидетель – зал.
Итак, давайте мне согласье
на свадьбу, сэр, учтя любовь,
ну и конечно то, что спас я
именья ваши и готов
к тому же дальше.
[Её отец]
– Нету слов! —
Отец её от злости трясся
добавив:
– Нет! Согласья вам
на свадьбу с дочерью не дам.
[Уильям]

– Раз не даёте вы согласья,

Покинуть бал я б попросил

И убираться восвояси!


Когда бы я бесчестен был,

То вас бы бросил я в темницу.

И беспрепятственно жениться

На Джулиане мог бы, но

Я – не подлец, как мыслят ныне.

Я не бросаю заодно

В тюрьму виновных и невинных.


– Уйдём же, дочь моя, скорей. —

Отец промолвил грозно ей.


– О, сжалься надо мною, папа! —

Она промолвила в слезах.


[Её отец]


– Как я хотел бы, герцог, ах,

чтоб с вами не свела судьба бы!


Дурная слава впереди

пойдёт. Под землю б провалиться!

Мы опозорены среди

знакомых. Ныне за границей

нам от позора только скрыться

На нас и Кэмпбелл бросил тень

своим арестом. Жуткий день!

Моя семья – молвы мишень!


– Женой другому я не стану. —

Отцу сказала Джулиана.


– Уйдём скорей отсюда прочь!

– Оставь меня, отец!

– Едва ли!

Не привлекай вниманья дочь!

На нас и так все смотрят в зале!


[Её мать]


– Достоин Кэмпбелл всё ж петли!

Он, нашим вопреки усильям,

те слухи распустил, что Вильям

и наша дочь…

– Скорей пошли! —

Отец сказал жене и дочке.

Уйдёт отсюда без отсрочки!

Мы опозорены и так.

– Отец! – Рыдала Джулиана. —

Позволь!

– Нет, дочка! Никогда!

– Но…

– Забудь! Он – всех приличий враг.


Она на Вильяма взглянула.

И умоляющим был взгляд.

А он среди людского гула

смолчал и отошёл назад.


Гремел оркестр. Гости в зале:

под обсужденья танцевали.

«Отец…» – Промолвила она.


[Её отец]


– Ты позабыть его должна!


Её отец под руку взял и

из зала вывел. Та – рыдала.


Уильям отошёл к стене.

Кто знает что в душе, но с виду

собой доволен он вполне.

С улыбкой, но слегка сердито,

Сказал лакею в стороне.

– Налей мне!

– Виски, сэр?

– Мерси, да.


Подходят к Вильяму друзья:

Сказал задорно Брюс МакТавиш.


– Смотрю, ты – весел, не страдаешь?


[Уильям]


– Не видно разве? Счастлив я!


[Жак]


– Герой молвы и тем доволен!


[Уильям]


– Все судят с разных колоколен.

Мне – всё равно.

– Вот! – Лафайет,

маркиз французский, молвил. – Как-то

я имя доброе на нет,

как Вильям, свёл. И что ж! Де-факто

я не страдаю от того.


[МакТавиш]


– У нас у всех, как у него,

случалось. Но, увы, медали,

Как он, за то не получали!


И все друзья захохотали.


[Уильям]


– О, я молву сносить готов

под грузом новых орденов!


[Август]

– Хотя, имеешь их взамен ты

на имя доброе.


[Уильям]


– Оно

и так – не доброе давно.


[Все друзья]


– Ха-ха-ха-ха. Аплодисменты!


– О! – Руку к сердцу приложил,

Актёрски им кивнул Уилл.


[МакТавиш]


– Да, занял «славы» ты вершину!


[Жак]


– И вновь вокруг тебя скандал!


[Уильям]


– Признаться, к ним я не остыну!


[Август]


– Ура! За оный пьём бокал!


[Август]

– Ты рад, что не пришлось жениться
тебе на милой той девице?
[Уильям]
– «Безмерно счастлив», – так и знай!
Её отец за честь боится,
А то, что дочь сочтут блудницей, —
Не важно? Гордость – через край!
Хотел бы он, чтоб унижаться
Я стал перед ним! Но не дождаться!
Её отец и все пускай
по правилам моим играют,
а нет – проваливают прочь,
Когда меня не уважают!
– Алистер молвил так, точь-в-точь. —
Услышал фразу от гостей он. —
Но тот порядочен был хоть,
а сыном вновь скандал затеян.
Каков позор! Прости, Господь!
[МакТавиш]
– Уилл, признайся, ты расстроен!?