Когда в человеке видят именно саму его личность, происходят совершенно удивительные вещи, которые сложно логически осмыслить. Как говорится, истина не доказывается, она показывается.

Хотел бы еще обратиться к образу владыки Илариона (Троицкого), особенно к периоду его жизни на Соловках.

Книги владыки всегда являлись для меня эталоном словесности по логике изложения, структуре текста. Я всегда восхищался его слогом. Владыка имел ученую степень магистра богословия, но его отличительной чертой была необыкновенная простота, и в личной жизни он был чрезвычайно простым человеком. Его нельзя было ничем опечалить, его настроение поднимало дух окружающим, хотя он оказался на Соловках в то время, когда Соловки были лагерем особого назначения, и туда посылали не в заключение, а на смерть, чтобы там уничтожить: применялась специальная тактика, чтобы в первые месяцы каторги выжать из человека все, заставить людей потерять свое человеческое достоинство и превратиться в безропотный скот, который в ветхом хлеву доживает свои последние дни.

О владыке Иларионе сохранились такие воспоминания: «…ко всем он относился с подлинной любовью и пониманием. В каждом человеке он ощущал образ и подобие Божие, жизнью каждого человека интересовался искренне. Он часами мог говорить и с офицером, и со студентом, и с профессором, и с представителем уголовного мира, каким-нибудь известным вором, которого он с любопытством расспрашивал о его «деле» и жизни. <…> Его простота скрашивала и смягчала недостатки его собеседников»[15]. Внутренний покой владыки переливался в их измученные сердца.

Благодаря любви и открытости он стал самой популярной личностью из всего контингента заключенных на Соловках: я говорю даже не о богословской среде, хотя в заключении на Соловках находились иерархи Церкви, которые по сану были выше, чем владыка Иларион, но наибольшим авторитетом пользовался именно он. Не только генералы, профессора и студенты знали его. Его также «знала «шпана», уголовщина, преступный мир воров и бандитов именно как хорошего, уважаемого человека, которого нельзя не любить»[16].

Можно было наблюдать, как в периоды отдыха от работы он в монастырском дворе под руку прогуливается с каким-то, как сказано в книге, «экземпляром» из этой среды, но это не было снисхождением, подобным тому, когда великосветские дамы, с опаской как бы не испачкать своих белых перчаток, выдают на какой-нибудь благотворительной акции в детский дом пачку подгузников, чтобы сфотографироваться и продемонстрировать всему свету свою отзывчивость и альтруизм…

Со стороны владыки Илариона не было снисходительного тона по отношению к падшим и погибающим во грехе – владыка разговаривал с каждым, как с равным.

Известно, что так называемая «шпана» очень горда и самолюбива, не прощает высокомерия и пренебрежения. И покоряла всех именно эта манера владыки – не снисхождение, а общение на равных. И он, именно как друг, облагораживал окружающих людей своим присутствием и вниманием.

Хотел бы познакомить вас еще с некоторыми примерами. Выводы сможете сделать самостоятельно, так как все вы люди с большим жизненным опытом.

Кто-то говорит без примеров, опираясь на накопленные знания, но у меня нет за плечами пятидесятилетнего опыта, и я не считаю, что имею какое-то право говорить, мол, «вот, нужно так…». Просто есть некоторые принципы, которые работают. Они будут озвучены, а принять или не принять – это уже ваш выбор.

Могу указать на еще одну посвященную нашей теме интересную книгу, которую можно почитать. Это книга Виктора Николаева «БезОтцовщина» – о детях-беспризорниках. Автор написал ее на основе конкретного жизненного материала – он ездил по детским колониям, общался с детьми (беспризорниками, сиротами). Многие из тех, кто оказался в колониях, были детьми из состоятельных семей, однако встали на преступный путь.