– Я вовсе не хотела намекнуть, что наш шатер тесен, – а тем более он не казался ей лишенным роскоши, она сказала это просто так. Ей казалось, что пурпурные матерчатые стены чем-то ограничивают ее. Они были обрамлением Мадеэля во время его военных походов. Они как живые могли и не принять ее, а могли и не отпустить. У нее никогда не было ощущения того, что он держит ее в заточении и все-таки иметь свой собственный замок или дворец оказалось заманчивой перспективой. Рианон вспомнила о своем замке в Лорете, о роскошно декорированном тронном зале, о гербах, о гобеленах, о массивной украшенной резьбой мебели и драпировках из бархата и дамаста. Жить в таком замке было бы мечтой, если бы они жили там только вдвоем, а не в кругу амбициозных придворных, рвущих себе власть, надоедливой челяди и заговорщиков.

– И все-таки я сделаю тебе подарок, – Мадеэль провел рукой по ее волосам, зачерпнул пригоршню мягких упругих локонов и пропустил их меж пальцами, как струйки золотого песка. – Мне хочется тебе что-нибудь подарит. Что-то такое, что приведет тебя в восторг.

– Этого вовсе не нужно, – попыталась возразить она. Ей хотелось сказать, что она любит его совсем не потому, что он может ей что-то дать, а только за него самого, но Мадеэль выразительно покачал головой, предупреждая ее слова.

– Если бы небеса сейчас были моими, ты бы получила их целиком, – зашептал он ей на ухо. – Все за что я сражался могло бы стать целиком моим, но теперь я понимаю, что в этом не было смысла. Зачем завоевывать что-то, если некому потом это преподнести. Теперь каждый раз одерживая победу, я хотел бы делать это для тебя.

У нее внутри все перевернулось. Она вспомнила Лоретт. Он ведь мог вернуть ей королевство. Ему это ничего бы не стоило, кроме нескольких взмахов меча. А если он не захотел бы воевать сам, он мог бы одолжить ей свои армии, хотя бы свои драконьи стаи и тогда она бы прошлась по улицам знакомого города уже победительницей. Рианон представила себе толпу родного Лорета, безразличных к ней людей, горожан и придворных предателей трепещущих перед войском нечисти, которую привела она, их законная и низвергнутая принцесса. Она чувствовала себя сейчас наверное также как Денница после восстания. И она хотела вернуть себе все, что по праву принадлежало ей. Он мог бы сделать это одним махом. Только пока она не решалась попросить его об этом. В мозгу роились черные планы мести, но она не хотела нарушать пока волшебство этого мгновения. Темная романтика окутавшая их целиком ее поглотила. Ей просто нравилось молча стоять так прижавшись к груди своего ангела.

– Ночная тьма как будто создана для тебя и меня, потому что сами мы, как звезды во тьме, кусочки затерянной здесь зари, – она ощутила, как его крылья вздрогнули над ней и слегка зашелестели. Это было так приятно, ощущать их легкие движения позади его сильных плеч и рук. Одна его ладонь запуталась в ее густых локонах, другая лежала на ее спине. Ощущение того, что нечто волшебное рядом в столь материальной и ощутимой оболочке почти сводило ее с ума. Это было так прекрасно, просто находиться рядом с ним. Она боялась, что с первыми жестокими словами и требованиями мести это волшебство закончиться. Она не хотела его отпускать. К глазам подступили слезы от одной только мысли, что все может взять и просто так оборваться.

Мадеэль плотнее прижал ее к себе. Кажется, он чувствовал, что внутри нее происходит борьба. Он истолковал это по-своему.

– Ты не должна жалеть, что ты меня выбрала. Я могу доказать, что я достоин тебя. Я не хочу отдавать тебя ни богу, ни человеку, ни тем более кому-то из своих подданных. Это значит, что я должен стать лучше всех. Мне придется заслужить в полной мере твое восхищение.