Еще через мгновение он услышал такой ответ:
– Если вы ничем не брезгуете…
Он не дал ей договорить:
– Работа у меня такая: всегда быть по локоть в крови.
Она вздрогнула, боясь смотреть на него.
– Шучу я, шучу. Ничего я не сделаю ваше рыжей: только прическу, может быть, слегка попорчу, или ушки, там, подрежу…
– Не смейте мне этого говорить, изувер! – выпалила она.
– Ну, вы же сами попросили…
– Попросила! Но, чтобы без этого… всего…
– А как вы хотели: вам же нужен результат?
– Нужен, но.. Но как-нибудь по-другому.
– По-другому я не умею. За этими другими, как вы сказали, методами, обращайтесь к… Не знаю даже, к кому.
Он замолчал, ожидая ее ответа.
– Хорошо, – сказала она, – делайте то, что умеете, но только осторожно, чтобы…
– Да, да, чтобы ни одна капля крови…
– Хватит! – крикнула она, боязливо осматриваясь вокруг: сейчас они стояли в самом широком участке коридора, где расстояние от одной стены до другой было пятнадцать метров. – Не говорите мне больше об этих ужасах!
– Хорошо, не буду: пусть ваши ушки больше не слышат об этом…
– И об ушках тоже не надо! – резко бросила она и пошла прочь, оставив Малыша наедине со своим планом будущего дознания.
Глава 7
Маргарита провела остаток дня, как в бреду, думая о том, что кроме Валентины, а также, того чертового андроида, возможно, имевшего передающее устройство, и Александра-спасителя, никто больше не знал о беременности. У нее еще оставались сомнения по поводу босса медсестры – «много улыбчивого» человека, и того хирурга, который ухаживал сейчас за Еленой – они тоже могли знать о ее положении. Но это полбеды. А вот что делать, если информация уже просочилась на самый верх? В том, что андроид мог передать эти сведения, Кондрашкина уже не сомневалась, но оставалась слабая надежда, что их разговор тогда не транслировался в прямом эфире, а записывался на какой-нибудь жесткий диск, который пострадал в результате взрыва.
– Вот же зараза! – произнесла Маргарита, лежа в своей кровати в комнате отдыха.
– Опять что-нибудь стряслось? – послышался голос той женщины из машинного отделения.
Маргарита вздохнула и повернула голову.
– Да, – ответила она слабым голосом, – и чем дальше, тем хуже.
– Бывает, – отозвалась та.
«Хоть бы ты не подходила!» – подумала Маргарита, чувствуя, что та подползет сейчас к ней, как змея и начнет выматывать душу. Однако женщина оставалась на своем месте. Маргарита закрыла глаза и постаралась уснуть, чтобы, хотя бы на несколько минут забыть о тех ужасных часах, которые она никак не могла выбросить из головы.
Она перевернулась на другой бок, думая о том, как полезет сейчас в гору, или нет, лучше поплывет по теплому океану и встретит там… Нет, никого не хотела она встречать в океане, тем более, что, кроме акул в этих местах больше никто не «промышлял» человеческим мясом.
– Да, уснешь тут, – прошептала она.
В комнате стояла полная тишина, нарушаемая лишь редкими храпами трех соседок слева.
Кондрашкина повернулась на спину, и уставилась в черный потолок. Маргарита смотрела в то место, где висел кондиционер, и ей казалось, что она слышит звуки лопастей вентиляторов, касающихся металлической решетки. Чем больше она об этом думала, тем отчетливее ей казался этот раздражающий звук. Маргарита поняла, что не уснет, если что-нибудь не сделает такого, что отвлечет ее от этих звуков. Она приподнялась на кровати и зачем-то оглянулась в полной темноте: все спали. Спустив ноги, она всунула их в тапочки, потом встала и пошла в туалет.
Умывшись холодной водой, Маргарита посмотрела на себя в зеркало: на нее глядело лицо стареющей женщины, уставшей от ежедневных проблем, с которыми ей никак не удавалось справиться.