– Сни-Жанна! Здесь ничего нет. Охотники изучили здесь каждый сантиметр и ничего не нашли. С чего ты решила, что мы сможем? – Мужской голос заставил замершую у стены девушку вздрогнуть и обернуться.

– Возможно, они просто не там искали, Васс. Посмотри, как необычно наросли сосульки на потолке, да и пол слишком подвижен. Похоже, вход на нижние уровни нужно искать именно под ним. Глянь! – Она шагнула в центр тоннеля и несколько раз медленно присела, показывая, как прогибается снежно-ледяная поверхность под её небольшим весом. – И будь осторожнее, двигайся у стены. Мало ли что.

– Мы уже несколько часов рассматриваем снег в кромешной темноте! Смирись уже, что здесь ничего нет. А пол просто нестабилен. Иди сюда, ещё провалишься, а под ним может быть что угодно. Я не хочу снимать твоё бездыханное тело с ледяных пиков. – Васс-Илий осторожно положил у стены сумку и протянул к Сни-Жанне руку. – Хватайся, я тебе помогу. И хочу тебе напомнить, что мы вообще-то нарушаем запрет. Катакомбы под храмом закрыты для охотников.

– Да знаю я, знаю, – пробормотала Сни-Жанна, не торопясь принимать протянутую руку.

Она чувствовала, что вот-вот случится что-то такое, что перевернёт её жизнь с ног на голову, а значит, путь в нижние тоннели вот-вот найдётся. Сни-Жанна мечтала об этом с того самого момента в юности, когда отчим первый раз взял её на промысел. Она слышала рассказы о городах, скрытых под метрами снега, о многоэтажных домах, наполненных удивительными вещами, о садах и парках с зеленеющими в свете жёлтого солнца деревьями. И Сни-Жанна верила: под толстым снежным покрывалом скрывается другой мир, гораздо лучше того, в котором ей приходилось каждый день бороться за жизнь. И она собиралась найти его во что бы то ни стало.

Постоянное беспокойство Васса её раздражало, и Сни-Жанна с удовольствием бы занималась поисками в одиночку, но ледяные тоннели были опасным местом: в одно мгновение казалось бы прочная поверхность могла провалиться и стать смертельно опасной ловушкой. Именно поэтому жизненно необходимо было иметь рядом надёжного напарника. Васс был именно таким – в нужный момент он смог бы прикрыть спину, поэтому пришлось наступить на горло совести и, улыбнувшись, принять протянутую руку:

– Спасибо, милый. – От сладости собственного голоса Сни-Жанну затошнило. Она скользнула к нему и нежно, едва касаясь, провела ладонью по колючей щеке, спустилась ниже и положила руку ему на сердце. – Зато как эти запреты подогревают чувства. К тому же мы тут совершенно одни…

Васс встрепенулся, сразу же забыв о своём недовольстве.

– Мы бываем одни и в других местах, не столь опасных. – Васс притянул её к себе и наклонился ближе.

Сни-Жанна внутренне содрогнулась. Как же она устала от этого, но Васс был тем, кто стоял между нею и другими общинниками. Несмотря на то, что Сни-Жанна считалась нелюдимой и странной, её красота привлекала многих. И Васс был, пожалуй, лучшим вариантом. Поэтому, усилием воли заставив пальцы на его куртке расслабиться, Сни-Жанна зажмурилась. Большие ладони легли на её поясницу, а в грудь впился дурацкий амулет, с которым Васс никогда не расставался, – завязанная свободным узлом чёрная гибкая верёвка из неизвестного материала с продолговатым пластиковым наростом на конце, из которого торчали два небольших металлических закруглённых штырька. Между этих штырьков Васс закрепил отшлифованный в виде ромба осколок кости торкоса – его первой добычи. В лицо Сни-Жанны пахнуло несвежим дыханием, желудок сжался, готовый в любой момент расстаться со скудным обедом. Мимолётное касание мокрых губ вызвало в ней лишь дрожь омерзения.