– Марк, я тронут, – сухо ответил Вэл. – Но…

– Но?! – Марк и Махинда спросили с одинаковой интонацией.

– Да, но… Если вы не забыли, я вчера женился.

– Это здесь причем? Нина и раньше отлично справлялась с вами, не думаю, что сейчас у нее будет хуже получаться, – выдал Марк.

– И раньше справлялась? – Вэл оторопел. – Что значит, Нина справлялась со мной? Потрудитесь объясниться, Марк Мэнси!

Со всех сторон послышались смешки.

– Простите, господин Вэл, – смутился Марк. – Я, наверное, как-то не так выразился. Я хотел сказать, что Нина с первого дня прекрасно вписалась в нашу команду. Вспомните, как она мне жизнь спасла, когда меня Бейтс подстрелил…

– Что?! – воскликнули супруги Мэнси.

– Марк! Когда тебя подстрелили? – испуганно заголосила Амели.

– Бейтс? – сенатор побледнел. – Почему нам об этом ничего не известно?

– Ну, Марк, – скривился Кир. – Ну и накосячил же ты сейчас! Если господин Вэл не вернется, мне даже представить страшно…

– Вот-вот, – схватился Марк за спасительную мысль. – Я ходячий косяк, господин Вэл, вы же помните, я вечно во все влипаю. Без вас у меня ничего путного не получается.

– Не прибедняйся, – с улыбкой ответил Вэл. – Твои косяки страну не раз спасали. Всем бы так косячить.

– Так вы согласны? – вдохновился Марк.

– Мне нужно хорошо все обдумать…

– Да что тут думать? – возмутилась Эвелин непосредственно. – Нина, почему вы молчите? Помогите нам уговорить вашего мужа!

– Я вам уже говорила, Эвелин, Вэл всегда принимает решения сам. Я не могу на него давить. И я пока с ним плохо справляюсь, – добавила она с улыбкой. – Тоже, как и Марк, постоянно косячу.

– Не замечал, – произнес Вэл с нежностью, обнимая жену. – Но мне интересно узнать твое мнение, родная. Если бы ты справлялась со мной, как Марк говорит, что бы ты посоветовала мне?

– Советовать не могу и не стану, скажу только, что хочу видеть тебя счастливым, а без служения своей стране мне тебя таким представить сложно. Дальше думай сам. И что бы ты ни решил, я тебя поддержу и пойду с тобой до конца, куда бы ни пришлось идти.

– Вэл, – тихо произнес Махинда. – Не глупи, Вэл. С такой женой разве может быть что-то страшно или не по плечу? Неужели ты все еще сомневаешься, что победишь на выборах?

– Похоже, выбора у меня нет, – широко улыбаясь, сдался Вэл. – Держитесь теперь! Сами напросились.

Идея нации есть не то, что она сама

думает о себе во времени, но то,

что Бог думает о ней в вечности.14

Владимир Соловьев

– Помните, что еще триста лет назад говорил Иван Ильин о русской идее, наследниками которой мы с вами являемся? Я напомню: «России необходим новый государственный строй, в котором свобода раскрыла бы ожесточённые и утомлённые сердца, чтобы сердца по-новому прилепились бы к родине и по-новому обратились к национальной власти с уважением и доверием. Это открыло бы нам путь к исканию и нахождению новой справедливости и настоящего русского братства. Но все это может осуществиться только через сердечное и совестное созерцание, через правовую свободу и предметное правосознание. Куда бы мы ни взглянули, к какой бы стороне жизни мы ни обратились, – к воспитанию или к школе, к семье или к армии, к хозяйству или к нашей многоплеменности, – мы видим всюду одно и то же: Россия может быть обновлена и будет обновлена в своем русском национальном строении именно этим духом – духом сердечного созерцания и предметной свободы».15 Как думаете, о каких таких сердечном созерцании и предметной свободе идет речь?

– Старый маразматик пафосно преподносил свои туманные, я бы даже сказал, никчемные воззрения, а мы должны пытаться раскопать в них какие-то смыслы? – возмутился сенатор Никеров. – Министр, простите меня за прямоту, но ваша склонность к разного рода умствованиям всем хорошо известна. А вам должно быть известно, что ничего кроме раздражения она у остальных не вызывает.