– Нет, что вы! Я неудачно выразился, – смутился Ашура. – Я только хотел сказать, что все неожиданно произошло. Все очень рады, что вы с господином Вэлом… А я просто счастлив, что у вас дети, – Ашура опустил взгляд.

Доктор Ловацки оказался человеком с живой, подвижной мимикой лица и забавным моравским выговором, делающим его речь похожей на речь человека, держащего во рту что-то круглое и бархатное. На вид доктору было лет шестьдесят, он плавно передвигался рядом с вновь прибывшим на курорт и впервые пришедшим на врачебный осмотр отдыхающим, заставляя его поднимать руки, наклонять туловище, вращать головой. Каждое движение пациента Ловацки сопровождал покачиванием головы и оценивающе-задумчивым «Да-а-а…».

– Все так плохо, доктор? – спросил пациент, не понимая, как относиться к реакции Ловацки на его действия.

– Все не так плохо, – ответил доктор в тот момент, когда в дверь его кабинета постучали. – Войдите.

В кабинет вошли Ашура и Нина.

– А, госпожа Нина, – кругловато-радостно проговорил Ловацки. – Как вы себя чувствоваете?

– Спасибо, доктор, хорошо. Мой муж, господин Лоу, желает, чтобы доктор Ашура обсудил с вами мое состояние. Он личный врач Вэла, дома он будет наблюдать меня до родов.

– Ваш муж? Ну, конечно! – Ловацки стукнул себя ладонью по лбу. – Как я сразу не понять, что это на вас поженился господин Лоу? Поздравляю вас, Нина!

– Спасибо, – ответила Нина с улыбкой. – Так я могу оставить с вами доктора Ашуру? Мне пора на иголки.

– Разумеется, – суетливо произнес Ловацки. – Идите, Нина, идите. Мы с доктором…

– Ашурой, – подсказала Нина, видя замешательство Ловацки.

– Мы с доктором Ашурой все обсудим.

– Что за иголки? – поинтересовался Ашура. – Это безопасно?

– Да-а-а, – протянул Ловацки. – Совершенно безопасно. Акупунктура. Точечное выправление проблемные места. Госпоже Нине они помогать снять нервное напряжение, улучшить сон. Я всегда проверяю потом ее состояние, всегда лучше… Можете идти, господин Ноев, – обратился он к пациенту. – Я оставлю предписание вечерней сестре. Сможете забрать после обеда. Сестра все объяснит. Идите, господин Ноев.

Пациент вышел, бросив недовольный взгляд в сторону Нины и Ашуры, помешавших провести осмотр должным образом.

– Как вы находите уколки? – поинтересовался Ловацки у Ашуры, когда сеанс Нины завершился и они, отправив будущую маму на озонотерапию, вернулись в его кабинет.

– Впечатлен, – признался Ашура. – У нас этот метод почему-то забыт. С удовольствием реанимирую его с вашей помощью.

– Буду рад помочь, буду рад, – оживился Ловацки. – А вот карта госпожи Нины. Здесь вся информация о состоянии ее здоровья и особенности беременности.

– Особенности?

– Да, – Ловацки помолчал. – Видите ли, Нина попала к нам десятого мая в самом начале пятнадцать недель беременности. Состояние ее в тот момент казалось критичным, мы даже не были уверены, что детей удастся спасти, мы не знали, что у нее многоплодная беременность. Нина была без сознания два дня, а когда очнулась, она совсем ничего не помнить. Ее привозить господин Ремер, кажется. Он поручить ее мне и оставить здесь на непонятное время. Он так и сказать: «До родов, а возможно, дольше. Если хоть один волос упадет с ее головы, приеду и убью вас лично». Да, да, так и заявить.

– И вы ему поверили? – удивился Ашура, заподозрив в господине по имени Ремер подчиненного Кронса, но с трудом представляя себе подобное поведение лингвиста.

– Поверил. Видели бы вы его глаза, доктор! Что-то страшное в них быть, словно насквозь тебя прорезывает. Он затребовать для Нины лучший номер, сказать, что беременность надо сохранить во что бы ни быть, даже если для этого… высшие силы. Я очень тогда испугался, потому что этот Ремер говорить так спокойно, прорезывая меня глазами, что у меня спина холодная быть.