– Я шел к Барту, – вспомнил Кливерт. – Мы с ним договорились встретиться там в семь. Я зашел, приятелей его увидел, а его не было. Спросил одного – он сказал, что Барт и не приходил. Почему вы сказали, что он исчез?

– Это не я сказал, а его приятели, – уточнил Кронс. – Они заорали сначала все в голос, а потом сказали, что он исчез. Потому и орали, что якобы не поняли, как это случилось, и испугались.

– А вы его видели, Барта? – удивляясь все больше, спросил Кливерт.

– Нет, не видел. Но я спиной сидел к их столу. Если он там и был, то я не мог его видеть. Я думаю, это спектакль. Потом же никто про него даже не вспомнил, про Барта. Точно! Они хотели отвлечь мое внимание от беседы с Максом. Я рассказывал интереснейшие вещи, а они не хотели слушать и придумали эту историю с исчезновением.

– Хорошо, если так… – многозначительно произнес Кливерт.

– А как еще?

– Не знаю, господин министр, но мне это кажется очень странным… Ах, да! Вспомнил, что еще мне показалось необычным. Вчера был в двадцать восьмом энгле – там дом Нины Корн выставили на передачу. Не могу понять, зачем это сделали, когда Нина жива. Не понимаю, куда Ева делась с малышом. Миха, креатор, который дом вызвался показывать, предположил, что она перебралась к Марку Мэнси. Но я к ней шел, когда увидел всю эту странную картину. Мы должны были встретиться, неделю назад договорились, что я приду. Она встречу не отменяла, а Ева мне всегда казалась обязательным человеком. Вот это мне тоже кажется странным.

Кронс округлил глаза.

– Ее нет на вилле Вэла, – с испугом в голосе произнес он. – Я сегодня был у советника, три часа там провел. Ее там точно нет, Марк еще обмолвился, что несколько дней она не выходит на связь…

– Господи, что происходит? – успел сказать Петр, прежде чем огромный белый аист замертво рухнул к его ногам, едва не ударив клювом по голове.

Кронс и Кливерт вскочили со скамейки и в ужасе посмотрели сначала в небо, а потом на мертвую птицу.

– Это Счастливчик? – испуганно предположил Кливерт.

– Скорее всего, – согласился Кронс. – Я не знаю других аистов, летающих в городе. Только этот здесь все время кружил после того, как… – голос министра дрогнул, и он отвернулся от Кливерта.

– Вам это не кажется странным, господин министр? Мертвая птица падает с неба…

– Откуда же она еще может упасть, если она птица?

– Она, что, в полете околела? – резонно засомневался Петр. – Ее же не подстрелили. Получается, полудохлый аист летел в небе из последних сил, дотянул до нашей скамейки и кончился?

– Так не бывает, – возразил министр. – Вы какую-то несусветную глупость сказали сейчас, друг мой.

– Ну вот же он! – показывая рукой на аиста, возмутился Кливерт. – Сами посмотрите: труп еще теплый. Не выбросили же его на нас сверху!

– Это невозможно, над нами сверху ничего нет и не было, когда он упал, – рассудительно заметил Кронс.

– Именно. Он летел сам. Но это какой-то сюр, простите… У кого можно уточнить особенности поведения птиц? – не успокаивался Кливерт. – Я теперь буду мучаться, пока не получу компетентный ответ: бывает такое в природе или нет.

– Мне тоже не по себе. Давайте свяжемся с доктором Фалзом; он не орнитолог, конечно, но биолог первоклассный, насколько мне известно, – предложил Кронс и тут же установил с ним связь.

Доктор Фалз выслушал министра и заверил, что все, что тот сказал, не может быть правдой. Он не осмелился поставить под сомнение слова Кронса, но объявил, что их с Кливертом предположение, что птица околела в полете, в корне неверно. Единственное объяснение тому, как птица оказалась у их ног, ему виделось в том, что кто-то решил над ними подшутить и устроил этот глупый розыгрыш. Доктор был в этом абсолютно уверен.