– Люди, которых я изучила, больны. По-настоящему. Все они принимали ERA. Я это знаю точно. Динамика их болезни абсолютно нетипична, понимаешь? Это нечто новое, не связанное ни с депрессиями, ни с наркотиками.

– Я тебе верю. Мало того, скажу честно – я сам в глубине души осознаю, что препарат способен на нечто большее, чем просто «улучшать» воспоминания.

– Вы обсуждали это с Брайаном?

– Да, но ты знаешь его, он не любит говорить о последствиях. Я не давлю на него и не хочу лишний раз разжигать его фантазию.

– Бережёшь его?

– Не совсем. Вся его энергия направлена в одну сторону – изобретать. И иногда у него едет крыша. Не уверен, что сейчас нам это нужно.

– Согласна. – Жаклин произнесла это как-то неуверенно, поправила волосы и снова оглядела кабинет.

– Спасибо, что веришь в меня, и за твоё предложение. Мне надо хорошенько всё обдумать, понять, как это презентовать остальным.

– Главное, что я убедила тебя. Мне ведь удалось?

– Скорее да, чем нет. – Я не стал рассказывать Жаклин про конфликты и кризис управления, но, кажется, она и так поняла: с интуицией у неё всё в порядке.

– Мне приятно видеть, что в чём-то ты не изменился. – Сказав это, она встаёт и подходит к двери.

Я выпускаю её, прощаюсь и провожаю взглядом между рядами офисных столов до самого лифта. В чём конкретно я не изменился, я не понял.

Я попросил Надю назначить совещание на вечер, а сам пошёл изучать содержимое чёрной папки. Читая истории болезней, я по частям начал собирать общую картину и осознавать серьёзность ситуации. Брайану я решил рассказать об этом позже.

…Как ни странно, мне всё же удалось убедить партнёров в значимости проекта Жаклин. Понимаю, что в этом согласии есть доля снисходительности, но сейчас эмоциональная составляющая не так важна. И это тоже можно отпраздновать.

На следующий день я принялся разбирать коробку с фотоальбомами. Захотел найти что-то связанное с детством и домом на Юге. Эту коробку в числе остальных я привёз в офис во время переезда из старой квартиры, и она оставалась нетронутой, пока из других я доставал нужное. Я специально храню старые фотографии тут, на работе, – таково было условие переезда в новый дом – никаких ассоциаций с прошлым.

Как обычно бывает при просмотре старых фото, я увлёкся, и у меня в руках уже четвёртый альбом – последние классы школы, общие фото, я заправляю футболку в красные шерстяные брюки, все мы одинаковые, как амиши. Интересно, почему я сейчас ни с кем не общаюсь? Будто я не знаю ответ, – одноклассники и тогда не особо были мне интересны. Из рассказов мамы я узнал о судьбе некоторых. Вот, например, мой товарищ Йос ван ден Бринк. Спокойный парень, стал неплохим инженером, строит дамбы. Первые несколько лет после школы мы общались. Придурок Роми де Врис – мог только заниматься спортом и пинать меня и остальных слабаков. Скорее всего, сейчас тренирует детей в бесплатной секции или спился. Старина Франк любил науку, как и я, но мы с ним не сошлись характерами: я считал его слишком отбитым парнем. Потом я познакомился с Кочем, и Франк стал казаться безобидным ботаником по сравнению с ним. А это Николет с нелепой стрижкой. Чёрт, никогда не обращал внимания, какая она кудрявая и щекастая. Сейчас она кажется очень даже симпатичной. История о ней ограничивается лишь тем, что она рано вышла замуж. Ещё бы, с такими-то щеками. Мартин Мейер работает в нашем офисном здании на восьмом этаже. Кажется, фирма занимается удобрениями. Никогда не видел его на парковке – скорее всего, живёт рядом и ходит пешком. Рик. Можно было предположить, что его постигнет та же участь, что и Роми: они вместе занимались спортом, помимо нашей секции, но я уже тогда понимал – Рик Берендс не так прост. Кто тут ещё? Франсин тоже строит мосты и осушает земли. Эмбер Стивенс – она любила театры и… Эмбер? Не может быть. Это же была Эмбер, там, у моего дома! Я рассматриваю её фотографию ближе, но не понимаю зачем – я и так точно знаю, что это она. Минутка ностальгии прервалась. Я вытаскиваю фотографию из альбома, будто блеск целлофана мешает мне лучше её разглядеть, остальные фотографии небрежно собираю и кидаю обратно в коробку, отпихиваю ту в угол. Я не могу оторвать взгляд от снимка, на ощупь добираюсь до кресла, держа фотографию кончиками пальцев, как ценный древний документ.