– Тогда не нужно интересоваться моей реакцией. Бессмысленный разговор.

– Ты сам начал. – Джейн скрещивает руки на груди и на минуту отворачивается, затем мягко произносит: – Ты устал. Я не хочу ругаться.

– Тогда поубавь свой наставнический тон и хватит анализировать каждое моё слово.

– Прости. – После недолгой паузы Джейн продолжает: – Разговор как-то помог тебе понять, что делать с домом?

– Надо попробовать, ты права.

– Отвези меня домой?

– Хорошо. – Я смотрю на Джейн, пытаясь по её виду понять, почему она передумала ехать ко мне. Видимо, всё-таки обиделась из-за вампира. – Мне остаться?

– Нет, я устала. Кроме нытья, от меня сегодня ничего не дождёшься.

– Ты давно меня не приглашала, я бы мог зайти завтра в обед, что скажешь?

– Ты знаешь, моя квартирка весьма аскетична и не приспособлена для приёма гостей. И в обед я буду в галерее. В конце концов, есть твой прекрасный просторный дом, и он подходит нам обоим.

– Я хочу узнать, как ты живёшь.

– Ты знаешь, как я живу, сейчас я прямо тут перед тобой и живу. – Джейн произносит это с содроганием в голосе, будто не уверена в том, что говорит.

– Ты понимаешь, о чём я. Ты же не можешь прятать свой быт бесконечно.

– Я и не прячу, но считаю, что имею право не афишировать то, что неинтересно. – К концу фразы Джейн совсем поникла. Я взял её за руку и дал понять, что больше не буду задавать вопросы. Странно видеть её такой уязвимой.

На самом деле есть одно предположение. У всего, что избегает Джейн, два верных спутника – обыденность и однообразие. Она не говорит этого прямо, потому что не осознаёт или не хочет признаваться, что чего-то избегает. Думаю, дело в том, что она не знает, как себя вести в быту, воспринимает его как враждебную, скучную, ненужную ситуацию, как болезнь, которую нужно перетерпеть, причём так, чтобы никто тебя в этом состоянии не видел. Как должна себя вести женщина, постоянно находясь с одним и тем же мужчиной? Когда он не смотрит на неё, не думает только о ней и занят своими делами. Как перестать обращать на себя внимание? Как построить себе дом и жить в нём с кем-то? Или поехать куда-то далеко и долго молча находиться вместе? Как делать что-то в промежутках между выходами на сцену? Эту теорию я придумал давно, и каждый такой случай подтверждает её. Вообще, это не противоречит объяснениям Джейн, но ощущение, что она ходит вокруг да около, не покидает меня, а её новые идеи, которые призваны всё это прикрывать, быстро утомляют. Хочется взять и поместить её в ситуацию, когда она не сможет не признаться в том, что совершенно не приспособлена к повседневной жизни и ей стыдно быть причастной к любой рутине.

Джейн просит остановиться в начале бульвара, говорит, что хочет прогуляться. Мы прощаемся, и я еду домой.

Некоторые ритуалы мне помогают. Точнее, это не какие-то специальные ритуалы, а часть текущих, естественных процессов. Но пользоваться ими я научился недавно. Например, мы договорились созвониться с Джейн, когда я приеду домой. Ехать мне около пятидесяти минут. Я проделываю психологический трюк. В тот момент, когда Джейн исчезает из поля зрения всех зеркал машины, она перемещается в мой дом, точнее, в телефонную трубку. Пусть так странно, неполноценно, но лучше, чем совсем никак. Я еду домой и понимаю, что она уже там и ждёт меня. Этот обман помогает не чувствовать себя одиноким, не чувствовать, что ты едешь в пустой дом, построенный для двоих. Есть ещё один приём: эти пятьдесят минут дороги, еду я с работы или от дома к Джейн, – они нужны мне. Подсознательно я учитывал это при выборе дома. Быть одиноким в городе среди людей – неправильно, нелогично. Имел бы я возможность телепортироваться, я бы всё равно выбрал автомобиль. Эти пятьдесят минут – мой плацдарм, понятное, справедливое условие одиночества и также возможность успеть привыкнуть к тому, что следующие двенадцать часов ты будешь один, и это твой осознанный выбор.