– Но ты даже не знаешь, что это. – Я с деловым видом сложил развалившуюся кучку листков в ровную стопку.

– Ты же рассказал. Помогаете слепым видеть, а глухим слышать. Это интересно.

– Всё намного сложнее, – важно ответил я.

– Интересно то, что тебе интересно.

Когда Джейн говорила, то практически не отводила от меня глаз, даже на секунду, в сторону, чтобы вспомнить что-то или подумать, будто она знает все реплики и ответы наизусть или ещё хуже – у меня на лбу высвечиваются субтитры. Это казалось отчасти зловещим, мистическим, но затягивало, хотелось продолжать показывать ей эти субтитры, ведь только она может их прочесть. Её слова про увлечённость мне понравились, я ведь и вправду увлечён.

– Ты увлечён, и это прекрасно, значит, из этого родится нечто по-настоящему большое.

– Большое и полезное? Или только большое? – продолжил я наивно флиртовать.

– Не знаю, вдруг ты великий злодей. Куколка злодея.

– Как в «Джеймсе Бонде»? А это мой план по краже ядерных боеголовок?

– Почему нет?

Передо мной сидела девушка, называла меня куколкой, подала руку ладонью вверх, будто смотрела на меня не только сквозь одежду, но и сквозь кожу и гендерную оболочку. Все эти первичные сигналы чётко дали понять, как к ней относиться и дополнять её личность, пройдя мимо этапы утверждения половой принадлежности и борьбы за внимание. Ей подобная борьба казалась ужасной глупостью, и периодически она подшучивала над однокурсниками, бегающими друг за другом, «как голуби или кошки». Но возможно, дело не только в глупости этого процесса, но и в том, что Джейн будто хотела побыстрее разобраться с этим этапом жизни и перейти к следующему – взрослому, созидательному. Видимо, когда я попался ей, она уже точно знала, что делать. Эта мысль мне не очень нравилась, в ней моя роль носила формальный и сторонний характер. Я будто был материалом, средством. Разобраться с этим мне не удалось до сих пор.

Библиотечный флирт предсказуемо перешёл в прогулки и разговоры. Мы встречались, ходили в кино, я рассказывал про наши с Брайаном достижения, она рассказывала про мечту о галерее с лучшими художниками со всего мира. В общем всё вполне обычно.

Галерея Джейн располагается в недействующем кирпичном маяке девятнадцатого века, в пригороде, в местечке Хеллевутслёйс, это примерно в сорока минутах езды из центра, но от дома пришлось добираться целых два часа. Весьма экстравагантный выбор для размещения арт-галереи, но, по словам Джейн, они не испытывают проблем с посещаемостью и к ним не заходит кто попало. Вторая причина – человек, добравшийся туда, проводит больше времени в галерее и в результате приобретает работы художников, в отличие от того, как если бы галерея находилась в центре города и каждый прохожий заглядывал бы мимоходом. Джейн – адепт «медленного движения», культуры замедления ритма жизни. Она считает, решение о приобретении произведения искусства невозможно принять в суете, даже если деньги вываливаются у тебя из карманов и для тебя покупка картины то же, что и покупка газеты в киоске.

Я наконец подъезжаю, мой автомобиль выделяется своей серостью на фоне остальных машин на парковке. В маяке три этажа, и на каждом горят жёлтым крошечные круглые оконца, утопленные в массивную стену. На первом этаже большие картины, пластика и инсталляции, на втором – мелкие предметы, те, которые возможно поднять по узкой винтовой лестнице. На последнем этаже – маленький офис Джейн и её команды. В залах тесно, как в небольших гостиных, поэтому люди толпятся на улице, несмотря на то что сегодня прохладно.

Я вхожу в толпу у входа и читаю название на стоящей рядом табличке: «Вневременное послание: Гарлемский Ренессанс и современное искусство Нидерландов».