Знала бы – сама бы за продуктами ходила, а не его посылала. Все равно вечно что-нибудь забудет или перепутает. Не такие они и тяжелые, эти сумки. Холодный острый камень, который сейчас мешает сердцу биться, гораздо тяжелей.

– Наташ, скажи честно – я что, хуже нее?

– Дура ты, вот что! Где ж ты хуже, когда на тебя все мужики на улице оборачиваются? Вот только... – запнулась, окинула меня скептическим взглядом.

Я внутренне сжалась в ожидании сурового вердикта. Наташка такая, в выражениях стесняться не любит. Но зато искренняя и честная – настоящий друг.

– Встряхнуться тебе надо. Высунуть наконец нос из памперсов и заняться собой. Нет, ты, конечно, прекрасная мама, я бы даже сказала, идеальная, но ведь есть и другая жизнь, не только развивашки и детские площадки. Я же помню, какая ты была!

Невольно кошусь в сторону большого зеркала. Да уж. Красота, аж страшно. Лицо зареванное, нос опух. Волосы кое-как в растрепанную гульку закручены. Майка с мультяшными овощами, тонкие свободные джинсы – удобная одежда, чтобы погулять с дочкой и к бабушке ее отвезти.

В памяти возникает полупрозрачная блузка и узкая мини-юбка Лены. Умелый яркий макияж, свеженькая асимметричная стрижка и окраска, словно только что из салона выпорхнула. Как ни тяжело, но приходится признать: да, не красавица, но выглядит превосходно, холеная и стильная. И легкая на подъем. А вот я...

Когда я в последний раз у парикмахера была? На маникюре? Уже и не помню. Весь уход за собой укладывается в те пятнадцать минут, на которые Стас и Ариша позволяют запереться вечером в ванной. Дольше, увы, не получается – дочка начинает хныкать, муж канючить, что не может ее успокоить.

– Слушай, Аришке всего-то год и четыре месяца, ну куда я от нее денусь? Сама видишь, какой у меня ребенок – дольше чем на пять минут не отпускает, – возражаю обиженно.

К тому же я вовсе себя не запустила, если сравнить с некоторыми мамочками, у кого детки нашего возраста. Я не растолстела, наоборот – когда кормила, весила меньше, чем до беременности. Только грудь да глаза, вот на что оборачивались упомянутые подругой мужики.

Увы, после моя женская гордость заметно уменьшилась и больше не напоминала два туго надутых мяча. Но ничего не обвисло, животик подтянутый и вообще держу себя в форме, йогой занимаюсь, слежу за питанием. А что пришлось отказаться от стрижки, маникюра и каблуков – это ведь временно!

– Что ты мне рассказываешь, у меня все это недавно в двойном размере было, – отмахивается Наташка, мама очаровательных близняшек. – Может, ты просто мало уделяешь мужу внимания, все достается ребенку? А он чувствует, будто на второй план отошел, вот и ищет на стороне...

– Ты что же, его оправдываешь?

– Нет конечно, но...

– Это ведь и его ребенок! – восклицаю в ответ. Получается громче, чем рассчитывала. – Которого он сам просил, между прочим, я бы может подождала год или два.

Пить я совсем отвыкла за долгое время, пока ходила беременной и кормила. И раньше не была особо стойкой, теперь же для опьянения хватало одного бокала вина. Сейчас я допиваю второй.

Наташка смотрит с сомнением. Интересуется, не пора ли с алкоголем на сегодня заканчивать, но мне уже море по колено. Душа просит продолжения банкета – пусть хоть на время станет легче.

3. 3.

Кончается все тем, что подруга укладывает мое бесчувственное тело на диван, оставляет на тумбочке бутылку воды и аспирин и уезжает. Я всего этого не помню, утром обнаруживаю.

Просыпаюсь с жуткой тошнотой, головной болью и желанием умереть. Даже не сразу вспоминаю, по какому поводу позволила себе так насвинячиться, а когда вспоминаю, становится еще хуже, хотя казалось, что некуда.