– Уютно, – пробормотала она себе под нос.

Он закрыл дверь, шагнул вперед и поймал взгляд девушки – открытый, но с проблеском осторожности, будто она вот-вот передумает.

Молчание зависло в воздухе.

Гарри медленно провел пальцами по ее щеке, убирая непослушную прядь каштановых волос, – словно хотел убедиться, что Клементина настоящая, а не плод воображения.

Она вздрогнула – не от неожиданности, а от осознания: отступать некуда.

Их губы встретились – сначала осторожно, словно пробуя вкус момента. Виски и искра, тлевшая между ними весь вечер, лишь подтолкнули неизбежное.

Короткий, пробный поцелуй. Она подняла голову, встретила его взгляд – и снова потянулась. Теперь без колебаний, с полной решимостью.

Гарри сжал ее талию крепче. На миг показалось, что земля ушла из-под ног. Бокал тихо стукнулся о его плечо. Не отрываясь, Клементина поставила его на столик.

Комната закружилась, но не от виски – от того, как рушились стены, которые она годами возводила вокруг себя.

Тонкая простыня холодила кожу. Звук воды заполнял комнату белым шумом, смывая остатки прошедших минут. Клементина лежала на спине, глядя в потолок, расплывающийся волнистыми узорами – будто по нему прокатывались невидимые волны. Пальцы скользнули по простыне – неосознанный жест, словно проверяла, что вокруг пусто.

Вода стихла, скрипнула дверь. Гарри вышел, полотенце закрывало бедра.

– Все нормально? – голос расслабленный, ленивый. Скорее дежурный, чем обеспокоенный.

Клементина приподнялась на локте, кивнула в сторону кресла:

– Не найдешь там мою сумку?

Он скосил взгляд, разгреб шмотки, выудил сумочку. Бросил без церемоний:

– Держи.

Она вытащила пластиковый пузырек, щелкнула крышкой. Таблетка скользнула в ладонь, исчезла с глотком виски. Гарри не шелохнулся, только склонил голову, пристально глядя на девушку. Будто ждал продолжения.

– Точно все нормально?

Клементина посмотрела на него – взгляд слегка затуманенный, но без страха и отчаяния.

– Просто чтобы вырубиться. Не парься.

Он криво усмехнулся – не улыбка, скорее молчаливое «Твоя жизнь, я не лезу».

Клементина откинулась на подушку. Лекарство с алкоголем ударили мгновенно – веки налились свинцом, комната затянулась ватной тишиной.

Последнее, что она услышала перед тем, как провалиться в пустоту, – скрип кровати, когда Гарри улегся рядом, медленно и осторожно.

Тьма. Густая, давящая.

Дорога – зыбкая, извивающаяся линия, петляющая в бескрайней пустоте.

Олень. Замер, как сломанная марионетка.

Шея вывернута под неестественным углом. Стеклянные глаза – холодные, обвиняющие. Лужа крови растекается медленно, заливая землю темным багрянцем. Этот зловещий омут начинает засасывать.

Она тонет. Глубже. Глубже.

Вдох. Еще один.

Клементина резко садится, судорожно хватая воздух. Легкие горят, сердце бьется, как у загнанного зверя. Тусклый свет сочится сквозь шторы. Простыни липкие, холодные… Как будто в крови.

«Черт… Кровь?!»

Она моргает. Реальность возвращается. Только тени, скользящие по ткани. Позднее утро.

– Все-таки не стоило мешать виски с таблетками, да? – Гарри тянет слова лениво, но с намеком.

Она оборачивается. Первая мысль – послать его к черту. Он стоит у кровати с подносом. Ухмыляется, но в глазах – тепло.

– Только что принесли. Тосты, яичница, бекон. Кофе. Будешь?

Клементина медленно кивает, словно кошмар еще держит ее за руку. Горький напиток обжигает небо. На миг кажется – каждая клетка тела вспыхнула вкусом. Впервые за долгое время – она чувствует себя живой.

Гарри самоуверенно откидывается на подушку – руки за головой, показывая всем своим видом: «Я все сделал идеально».