Мы предлагаем Вам исправить это досадное недоразумение в течение недели.

Мы предпочитаем cash, и в Вашем случае это будет €100к.к.».

Далее следовало предупреждение о том, что не следует обращаться в полицию, и были расписаны подробные условия передачи денег. На обратной стороне стояла приписка: «В случае неуплаты до указанного срока нам, к сожалению, придётся убить Вас, госпожа Майер, в порядке живой очереди».

У меня затряслись руки, и письмо вывались из них. Что это «за в порядке живой очереди»? Чья-то злая шутка или нет??? Я схватилась за голову, не зная, что предпринять. Несмотря на предупреждение, я порывалась немедленно пойти в полицию, но на дворе была ночь, и я решила отложить поход туда до утра. Нужно ли говорить, что в ту ночь я совсем не спала. Снотворное и успокоительные не помогали, сердце колотилось всё сильнее, и нестерпимо стучало в висках. Несколько раз за ночь я перечитывала письмо и обратила внимание, что несмотря на грамотную речь, оно было написано от руки каким-то детским почерком. Буквы в словах были разной величины и наклонялись то в одну, то в другую сторону. Возможно, кто-то просто пытался изменить свой почерк и лепил детские каракули.

Наутро я взяла машину и поехала в город. Зайдя в супермаркет будто за покупками, я вышла через чёрный ход и отправилась в полицейский участок. Там меня сразу успокоили, сказав, что это проделки подростков из неблагополучного района, которых вот прям только что арестовали.

– Да, мэм, – сокрушался шериф, – четверо, можно сказать, детей кошмарили целый город!

– Так они за решёткой? – уточнила я.

– Абсолютно верно, мэм! – шериф наклонил свою седеющую и лысеющую голову в знак подтверждения этой информации.

Сказав, что экстренный выпуск о поимке малолетних преступников с минуты на минуты появится по телевидению, он посоветовал мне отправляться домой и хорошенько отдохнуть от тревог, что я и сделала».

Ребекка внимательно слушала Линду, думая, что её история могла бы послужить основой для хорошей книги.

– Посмотрите на тех русских! – неожиданно прервав свой рассказ, вдруг вполголоса сказала Линда и кивком головы указала куда-то за спину Ребекки. – Только осторожно!

Девушка чуть повернула голову и увидела высокого худощавого господина в чёрном костюме с белой рубашкой, рядом с ним была женщина среднего роста с приятными глазу округлостями, одетая в серый костюм джерси, и тоненькая молодая девушка с русыми полу-распущенными волосами в разноцветной тунике и расклешённых брюках.

– Семейка русских, – повторила Линда, не повышая голоса. – Полюбуйтесь на них!

– Как вы знаете, что они русские? – полюбопытствовала Ребекка. – Вы с ними знакомы?

– И да и нет! Они плохо говорят по-английски. Только «how do you do Linda?» и «all right». Зато папа и дочь чешут по-немецки, не остановишь!

– Это логично, – улыбнулась Ребекка. – Мы ведь находимся в Австрии.

– Это так. Только вот мой немецкий хромает.

Неожиданно без всякого перехода Линда привстала с барного стула, и приветственно помахала расположившимся за дальним столиком русским, воскликнув:

– Hello Alexander! Hello Vasilina! Hello Svetlana! Good evening my friends!

Те расплылись в улыбке и стали махать ей в ответ, показывая, что тоже ужасно рады её видеть.

– Давайте и мы пересядем за свободный столик и закажем горячее, – предложила Линда, как-то в момент эмоционально сникнув. – А свою историю я закончу как-нибудь в другой раз.

Ординатор клиники профессора Шмидта 30-летний доктор Арнольд Самюэль готовился к приёму. Он просматривал медицинские досье записанных на сегодня пациентов, помечая в блокноте, на что следует обратить внимание в том или ином случае. Арнольд считал, что с рабочим местом ему ужасно повезло – профессор был его кумиром, клиника славилась грамотными специалистами, научной работой и проверенными методами лечения. Расположенная высоко в горах, она была ограждена от внешнего мира, что сам профессор считал её несомненным достоинством. Их специфические пациенты нуждались в тишине, покое и уходе и должны были получать как можно меньше внешних раздражителей.