От природы Линда обладала невыразительной внешностью. Её круглое лицо с белесыми бровями и короткими бесцветными ресницами было словно вылеплено из глины, которую так и забыли раскрасить. Нос-уточка и низкий лоб никак не добавляли ей шарма. И даже пухлые губы и широко посаженные глаза небесно-голубого цвета не исправляли ситуацию. С юности Линда была очень чувствительна к вниманию противоположного пола и страдала от его недостатка. В восемнадцатилетнем возрасте она решилась на изменения в своей внешности, полагая, что это поможет ей в жизни, в том числе, в отношениях с молодыми людьми. В салоне красоты, куда обратилась девушка, за неё взялись всерьёз и для начала превратили в платиновую блондинку. Затем, безжалостно выщипав низко растущие на лбу волосы, ей зрительно изменили форму лица, сделав его треугольным. Дальше – окрасили в тёмный цвет брови и придали им модную форму «домика». В заключение визажист дал Линде пару уроков макияжа, научив подводить глаза так, чтобы взгляд стал сексуальным, и посоветовал применять кроваво-красную губную помаду, чтобы подчеркнуть её красивые от природы губы. На эту метаморфозу Линда потратила все свои скромные сбережения и осталась довольна полученным результатом.

Александр Георгиевич не любил март с его рыхлыми, полными талой воды сугробами, анемичного цвета небом, венозной сеткой темнеющего на горизонте леса, апатичными рассветами и хронической усталостью, подминающей его под себя. Он мог бы перечислить ещё с десяток причин своей нелюбви, но все они, в конечном итоге, сводились бы к одному – отсутствию энергетической подпитки его души и тела. Словно керосинка, коптящая без подвода воздуха, он вязнул и задыхался в мартовском лабиринте.

На попечении Александра Георгиевича находились жена Василина и дочка Светлана. Они обе из-за своего душевного состояния нуждались в его постоянном, а порой и повышенном внимании. Как правило, в марте у жены начиналось весеннее обострение её хронического невроза, что автоматически отражалось на дочери и забирало все силы у Александра Георгиевича. Светлана, которой недавно исполнилось двадцать два года, до сих пор оставалась слишком зависимой от матери и чувствовала свою вину в её болезни. Когда-то пятилетней девочкой она на глазах матери упала в горную реку, и её понесло по течению. Она то полностью скрывалась под водой, то выныривала на поверхность, и скоро оказалась довольно далеко, но, по счастью, зацепилась полою куртки за корягу, что спасло ей жизнь. Александр Георгиевич, перебиравшийся в это время по камням на другую сторону реки и не видевший произошедшей драмы, услышав истошный крик жены, молниеносно среагировал на опасную ситуацию и прыгнул в воду за дочерью. Река поднесла его к испуганному ребёнку, где ему удалось, крепко обхватив её в свои объятия, зацепиться за корягу и каким-то чудом дождаться спасателей. Их вытащили целыми и невредимыми. Светлана громко всхлипывала пока её осматривал подоспевший медик, но к вечеру уже спокойно играла со своими куклами и на следующий день не помнила о происшествии. Но с женой оказалось сложнее. Василина вскакивала по ночам и с криком бежала к комнату спящей дочурки, пугая ту истеричными рыданиями. С тех пор Александр Георгиевич водил жену по врачам пока, наконец, не дошёл до знаменитого московского профессора-психиатра, занимающегося пограничными расстройствами. Тому удавалось на время стабилизировать состояние Василины, но периоды улучшений неизменно сменялись обострениями. Однажды после очередного обострения профессор намекнул, что неплохо бы свозить семью на воды, например, в Баден-Баден. Там, мол, климат, природа, бальнеотерапия и первоклассные немецкие врачи. Или, ещё лучше в Австрию. Там, говорят, развит психоанализ, который намного эффективней медикаментов. И вообще, тот самый знаменитый Фрейд – он ведь австриец! Александр Георгиевич, всегда вносивший советы профессора в особую записную книжку, добавил туда в этот раз слово «психоанализ» и новые географические названия.