Рафаэль замер на пороге.

Перед ним раскинулся великий зал, который невозможно было охватить взглядом. Ряды сферических консоли-терминалов, похожих на парящие в воздухе планеты, сияли теплым светом, отражаясь в прозрачном полу. Огромные голографические экраны, зависшие в воздухе, проецировали цепочки данных, движущиеся в режиме реального времени. Потоки информации кружились в сложных спиралях, рассыпаясь на символы, карты, тексты.

Рафаэль не шевелился.

– Чёрт возьми… – прошептал он.

Он выглядел так, словно стоял на краю бесконечной бездны.

Джулия краем глаза заметила, как его пальцы снова сжались в кулак, как напряглась спина, словно перед ударом.

Для него этот мир был столь же чуждым, как океан для человека, который никогда не видел воды.

Она могла бы сказать ему, что это всего лишь база данных. Что в этих терминалах хранились все известные миру знания, аккуратно распределенные по секторам. Что здесь можно было за секунды найти всё – от карт древних городов до исследований человеческого сознания.

Но она промолчала.

Рафаэль должен был понять это сам.

Она уверенно направилась к центральному терминалу, расположившемуся в сердце зала, и услышала, как он нехотя двинулся следом.

– Как… это работает? – спросил он, едва слышно.

– Так же, как библиотека. Только без книг.

Она остановилась перед консолью и коснулась сенсорной панели.

Экран ожил.

Её профиль отразился в воздухе – Джулия Вест, уровень доступа: эксперт, специализация: хроно аналитика и историческая реконструкция.

– Ты историк, – сказал он.

– Я учёный. Я изучаю время.

Рафаэль напрягся.

– Ты умеешь… путешествовать во времени?

Джулия улыбнулась уголком губ, но не ответила.

Вместо этого она набрала команду, и экран сменился, выдавая миллионы записей, касающихся кораблей, исчезновений в море и аномалий.

Рафаэль наклонился ближе.

На экране вспыхнуло несколько строк:

«La Belle Esperance». Франция. Исчезновение: 1714 год. Вышел из Сен-Мало и пропал без следа в Атлантике.

Рафаэль замер, прочитав эти слова.

Он медленно выпрямился, глядя на экран так, словно увидел собственное имя на надгробии.

– Это невозможно.

Джулия скользнула взглядом по его лицу.

– Ты был на этом корабле?

Рафаэль отступил на шаг, но кивнул.

– Это было вчера.

Она смотрела на него молча.

– Я был там. На палубе. Я стоял у перил. Мы плыли вдоль испанского побережья, ветер был свежий. А потом…

Он стиснул зубы.

– Потом всё стало неправильным.

Джулия слушала, не перебивая.

Рафаэль говорил медленно, словно не хотел слышать собственные слова.

– Волны исчезли. Ветер исчез. Солнце… оно перестало светить, но не наступила ночь. Всё стало… неподвижным.

Он провёл рукой по волосам, тёмные пряди рассыпались по его лбу.

– А потом воздух взорвался.

Джулия почувствовала ледяной комок в груди.

– И ты оказался здесь.

Он не ответил.

Но ей и не нужно было.

Она уже знала.

Что-то разорвало границу между временами.

И если Рафаэль здесь…

То его корабль может быть не единственным.

Рафаэль молчал, но Джулия видела, как в его глазах проносились десятки мыслей, как он пытался сложить из бессмысленных для него кусков этот сломанный мир, в который его внезапно выбросило. Она представляла, что он чувствует. Ещё несколько часов назад он стоял на палубе своего корабля, ощущал под ногами живую древесину, слышал скрип мачт, шум волн, и всё, что окружало его, имело смысл. А теперь он оказался в холодном, беззвучном городе, где не было ни земли, ни моря, где не пахло солью, а воздух был наполнен запахами стекла, металла и электричества.

Он шагнул к экрану, вглядываясь в строки текста, словно мог вытащить из них то единственное слово, которое объяснило бы происходящее.