– Чёрт, – проворчал он, наклоняясь.

Когда он поднял голову, то увидел её.

Девочка лет десяти сидела за соседним столиком, обхватив руками стакан с какао. Её плащ был словно соткан из сумерек – тёмно-синий, с переливами, как у крыльев бабочки. Но больше всего Виктора поразили её глаза: слишком взрослые, слишком глубокие, будто в них отражались целые галактики.

– Ты видишь слишком много, – сказала она, не отрываясь от своего стакана. Голос звучал одновременно рядом и где-то в далёком тоннеле.

– Что? – Виктор заморгал, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

Девочка подняла взгляд. Вокруг неё воздух дрожал, как над асфальтом в жару.

– Они скоро сойдутся. Странник и Смотрящий. Ты должен выбрать – закрыть глаза или увидеть всё.

– Эй, малыш, ты… – он протянул руку, но в этот момент зазвенел колокольчик над дверью. В кафе ворвалась группа туристов с зонтами. Когда Виктор обернулся обратно, стул был пуст. Лишь на столе осталось влажное кольцо от стакана, и внутри него – нарисованная сахаром спираль.

– Вам ещё кофе? – официантка с розовыми волосами склонилась над ним.

– Нет, я… – он встал, задев стол. Чашка с остатками эспрессо полетела на пол, разбившись вдребезги.

– Осторожнее! – крикнул кто-то.

Но Виктор уже не слышал. Мир взорвался красками.

Стены поплыли, превратившись в акварельные разводы. Звуки растянулись, как жвачка – смех туристов превратился в вой сирены, звон посуды – в колокольный перезвон. Он схватился за спинку стула, но дерево стало мягким, как пластилин.

– Не сейчас… – прошипел он, закрывая лицо руками.

Когда он осмелился взглянуть, всё вернулось на место. Лишь на полу, среди осколков, сверкала лужица кофе, переливающаяся всеми оттенками коричневого – от янтарного до почти чёрного.

– Вам помощь нужна? – официантка пыталась поймать его взгляд.

– Нет, – выдавил он, бросая на стол купюру. – Просто… переутомился.

Лиза наблюдала за ними обоими, сидя на краю фонарного столба. Её ноги раскачивались в такт ветру, который здесь, в месте между мирами, пел на три голоса.

– Зачем ты это делаешь? – Осколок материализовался рядом, приняв форму ворона с глазами из расплавленного золота.

– Они почти готовы, – ответила она, не отрываясь от видения: Алексей стоял у окна, сжимая визитку психолога, а Виктор шатался по улице, прижимая ладони к вискам.

– Они сломаются.

– Или соберутся заново. – Лиза прыгнула вниз, падая сквозь слои реальности.

Она приземлилась в комнате Алексея, невидимая, как мысль. Его блокнот лежал открытым – спирали, двери, глаза. Она коснулась рисунка, и линии засветились синим.

– Помнишь? – прошептала она, хотя знала, что он не услышит. – Ты сам нарисовал врата.

Потом она оказалась рядом с Виктором, который прислонился к стене подъезда, дыша как загнанный зверь.

– Перестань бояться, – провела она рукой по его лбу.

Он вздрогнул, но не увидел её. Зато трещина – тонкая, как волосок – пробежала по стене за его спиной.

Лиза, наблюдая за обоими, впервые за долгие годы улыбнулась по-настоящему.

Виктор прислонился к кирпичной стене, пытаясь заглушить гул в ушах. Трещина перед ним расширялась, обнажая пейзаж, который нельзя было описать. Две луны – одна багровая, другая серебристая – висели над полем чёрных цветов, колышущихся под несуществующим ветром.

– Нет-нет-нет, – он зажмурился, но образ не исчез. Вместо этого сквозь веки просочился свет – зелёный, ядовитый.

– Открой глаза, Смотрящий, – детский голос прошептал прямо в ухе.

Он подчинился. Девочка в плаще из сумерек стояла перед ним, её пальцы касались трещины, как скрипач – струны.

– Ты… ты из его сна, – выдавил Виктор, узнавая глаза-галактики.