…И когда оно происходило? Давно ли я здесь?.. У меня же нет с собой его фотографии! С другой стороны, я могу сделать все потом, когда вернусь домой… А я ж забыла заклинание… Если бабушка приснится еще раз, надо будет записать его… – Лиза сладко потянулась, – хороший был сон… Надо посмотреть, где остальной народ… и, вообще, что сейчас – вечер или утро?.. Мне ж в понедельник на работу… Она подошла к окну. Дождь закончился, но, ни звезд, ни луны, ни солнца так и не появилось – только мокрый, нахохленный лес; внизу поляна с полегшей травой и тишина. Какая-то неживая тишина…

Поправив смявшуюся юбку, Лиза направилась к лестнице.

– Все, я уже охрип, – Никита отложил гитару и встал, – пойду, пивка принесу. Кому-нибудь чего-нибудь захватить?

– Может, покрепче? – предложил Женя.

– Тебе – запросто. Девчонки, а вам?

– Я там ананасы видела. Чего они пропадать будут? – вспомнила Светка.

– И вина, – добавила Алина.

– А с тебя история, – Марина повернулась к Жене, – Никита, будем считать, песнями отстрелялся. Алине приготовиться.

– Настырная ты девка, как я погляжу, – Женя покачал головой, – ладно. Было мне тоже лет пятнадцать или чуть больше. Родители тогда каждое лето ездили в Ессентуки. У отца проблемы с желудком были, так он лечился, а мать бдила за ним – она, по жизни, боялась, что он найдет себе кого-нибудь, но суть не в этом, а в том, что меня они с собой не брали.

Правда, я особо и не рвался – что мне там делать? Моря нет, контингент язвенно-пенсионный. По крайней мере, они так рассказывали. Но дома оставлять одного тоже боялись, и вот каждое лето на три недели меня отправляли к деду в деревню.

Вернувшийся Никита выставил на стол «дары спонсоров».

– О чем речь? – спросил он.

– Женька свою страшную историю рассказывает.

– Пардон, – Никита открыл себе пива, – итак?..

– Итак, каждое лето я ездил к деду. Мне там даже нравилось, потому что у него была времянка. Есть я приходил в дом, телек глядеть тоже, а жил фактически в ней. Вставал, когда хотел, ложился тоже, приводил кого хотел – только кого там приводить? Я все мечтал, чтоб в городе у меня такая хата была – вот, где б я развернулся!.. А там приличные телки все наперечет – на них в очередь записываться надо, чтоб в клуб на дискотеку сходить. Короче, мрачно все это, и оставалась одна развлекуха – картишки. Соберемся у меня или у Толяна и режемся до одури.

– На что играли? – спросил Никита со знанием дела.

– На бабки, конечно, но, так, по чуть-чуть – чтоб на пузырь хватило, а больше нам в том розовом возрасте и не требовалось. Потом шли, либо на речку, либо по улицам шляться, благо у одного пацана отец «мусором» был, так никто нас не трогал…

Хату я никогда не запирал, потому что тырить там было нечего. И вот как-то ночью возвращаюсь от Толяна, а луна жуткая такая – красная, огромная. На другой стороне улицы собака гавкала-гавкала, да вдруг, как завоет! Некайфно как-то стало – хрень всякая в голову лезет. А мозги-то еще детские, – Женя засмеялся тому, что нашел достойное оправдание, – подхожу, значит, к своей хате, а дверь нараспашку. Но я ж помню, что прикрывал ее, иначе ночью комары задолбают. Подкрался и слышу – стул скрипит, а потом шаги. Мне показалось, что от этих шагов аж стены вздрагивают, честно. Не знаю, куда уж там сердце скатилось – по-моему, в ботинок. Короче, захлопнул я дверь, навалился на нее и не знаю, что дальше делать, ведь дверь-то для привидений не преграда…

– А привидения разве топают? – наивно перебила Алина.

– Да?.. Это ты сейчас умная, а мне не до таких нюансов было, – обиделся Женя, – кинулся я в сад, а там, вообще, абзац полный. От деревьев тени! Чуть ветерок дунет, за каждым кустом монстры всякие скачут!.. Я на улицу – а фонарь черти где висит, но смотрю, по другой стороне человек идет, и к соседям во двор сворачивает. Ну, думаю, Сашка от телки своей возвращается – он весной только из армии откинулся, голодный до этого дела. Я к нему; рассказываю, а он смотрит на меня, как на придурка – въехать не может, кто где ходит. Я чуть не в слезы… не, реально жутко было… Короче, в конце концов, пошли мы. Подходим, а в хате тишина. Я уж прикидываю, может, глюки? Во, прикол, думаю, на всю деревню!.. То боялся того, кто там есть, а теперь – что там нет никого…