Но Соня… Соня оставалась моей маленькой тихой радостью. Её ладошки, её взгляд, её доверчивое "мама" – всё это держало меня на плаву в те тёмные дни, когда хотелось просто лечь и не вставать. Она была слишком мала, чтобы понимать, что происходит, и я берегла её от правды как могла.

Когда дети рассказывали про выходные у отца – про Вадима, про Кристинины пироги, про велосипедные прогулки и кино – я улыбалась. Я спрашивала детали, делала вид, что слушаю с интересом, радуюсь их радости. Потому что хотела сохранить хоть какой-то мост между нами. Хоть ниточку. Хоть крошечную связь.

Но каждое такое воспоминание резало по живому.

Я глубоко вдохнула и встала из-за стола. Через окно студии был виден вечерний город – огни в окнах, силуэты людей, спешащих домой. К семьям, к уютным кухням, к привычному счастью. Весенний воздух за окном пах талой водой и пробуждающейся землёй, обещал новую жизнь, новые возможности.

Я чувствовала, как мои воспоминания пытаются снова пробиться сквозь толщу сознания, как призраки прошлого протягивают ко мне свои холодные руки. Но я не хотела им позволять. Не сегодня. Не сейчас, когда у меня есть шанс на новое начало.

Вадим остался в прошлом. Его хмурый взгляд, его уставшие отговорки, его жизнь с Кристиной – всё это больше не имело власти надо мной. Я построила новую жизнь. Красивую, упорядоченную, безопасную. И я не позволю воспоминаниям её разрушить.

"Я заслуживаю счастья," – тихо сказала я, словно в этом признании было что-то запрещённое.

Десять лет я жила одна. Растила детей, строила карьеру, создавала видимость того, что всё прекрасно. Десять лет я была сильной, независимой, самодостаточной женщиной. Разве я не заработала право на немного тепла? На мужские руки, которые не предадут? На любовь без подвохов и задних мыслей?

Олег… уравновешенный, внимательный, надёжный. В нём не было той дикой страсти, что когда-то связывала меня с Вадимом, но была тепло укутанная стабильность. И, может быть, именно это мне было нужно. Не огонь, который может сжечь, а тихое пламя, которое согреет и не обожжёт.

Я посмотрела на коробку с тортом и слабо улыбнулась. Сегодня всё будет хорошо. Мы поужинаем, поговорим, может быть, выпьем вина. Я расскажу ему о новом проекте, он – о своих планах. Тихо, спокойно, по-взрослому. Без бурь и потрясений.

"Я заслуживаю этого," – повторила я чуть громче, как будто пыталась убедить не только себя, но и весь мир.

Но в глубине души знала: воспоминания о Вадиме – как старая мелодия, однажды услышанная и намертво вжившаяся в сознание. Её можно приглушить. Её можно заменить новой. Но не выключить совсем. Где-то в дальнем углу памяти она будет звучать всегда – тихо, едва слышно, но постоянно.

И это нормально. Это часть меня. Часть моей истории. Шрам, который напоминает о том, что я выжила.

Я взяла сумку, ключи от машины и направилась к двери. За окном начинался дождь – первый весенний дождь, который смоет зимнюю грязь и даст жизнь новым росткам. Очень символично.

Время ехать. Время начинать новую главу.

Весенний дождь шёл плотной стеной, превращая мир за лобовым стеклом в размытую акварель. Тонкие струи стекали по стеклу, будто кто-то плёл водяную завесу, стараясь скрыть от меня всё лишнее. Ветер срывался порывами и трепал ветви деревьев, что склонялись к дороге, как будто шептали о чём-то своём.

Стеклоочистители скользили по стеклу в ритме, который должен был убаюкивать – но вместо этого раздражал. Скрип-скрип, скрип-скрип, как метроном, отсчитывающий последние секунды чего-то важного.

Внутри меня росло раздражение, острое и необъяснимое. Может быть, дело было в дожде, который рушил мои планы. А может, в тех воспоминаниях, что я так неосторожно выпустила на волю в студии.