— Как это относится к тому, что в спальне нашей дочери…

— Спит твоя внебрачная дочь? — вскидываю бровь. — Самое прямое. Ты выбрал другую женщину, а не жену, когда она хотела подержать тебя хотя бы за руку.

— Чего ты хочешь от меня сейчас? — он упрямо игнорирует мои слова. — Я не в силах изменить прошлое и свои решения. Я не путешественник во времени.

— Чего хочу я? То есть я должна опять тебя направить, а ты примешь позицию “я слушаю жену, чтобы та не истерила”?

— Типа того, да, — кивает, продолжая вглядываться в мои глаза. — Ну, либо я принимаю позицию, в которой диктую правила я, но тебе не понравится, милая.

— И что эта позиция подразумевает? — смеюсь. — Вернуть Аню в опеку и умыть руки?

— Эта позиция подразумевает шантаж, Аглая, — Руслан постукивает пальцами. — Я не хочу тебя терять. Я принял решение остаться с тобой, и вижу, что ты невероятно неравнодушна к девочке, — он ухмыляется. — И ты почти готова стать ей мамочкой…

— У нее есть своя мамочка. Я лишь передержка, — медленно выдыхаю я.

— Очень плохая мамочка, — Руслан разминает шею. — У меня есть два варианта, Аглая, для тебя. Ты гордо разводишься со мной, я возвращаю Аню мамочке и ухожу. Может, контроль усилю, но папулей не стану. Ты ведь не думаешь, что после того, как потеряю семью, воспылаю отцовскими чувствами, м?

— Вот как? — подпираю лицо кулаком.

— Крутой папа я для наших детей, — скалится в улыбке. — Повторюсь, для наших. В привязке к тебе, к прожитым годам вместе. Отсюда вытекает второй вариант, Аглая. Аня может стать твоей дочерью. Я могу тебе это устроить. И рядом с тобой я готов терпеть истерики маленькой девочки, ее укусы, ее ненависть, и выискивать в себе симпатию к ней.

— Что ты несешь…

— В спальне дочери спит моя ошибка, — он поддается ко мне и шепчет, — а при серьезных ошибках я предпочитаю просто вырвать лист. А ты?

14. Глава 14. Вот блин

— На шантаж решил пойти? Серьезно? — усмехаюсь я. — Вот как? Это так с любимыми женщинами обходятся?

— Я сказал, что шантаж только возможен, — Руслан пожимает плечами, — но согласись, он отвечает и твоим запросам побыть хорошей тетей.

— Почему ты не рассматриваешь вариант, в котором ты сам берешь ответственность за ребенка, которого нагулял? — откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди.

— То есть твое встречное предложение, — он поддается в мою сторону и щурится. — Мы с тобой разводимся, потому что ты очень-очень обиделась. Потом я устанавливаю отцовство, всячески стараюсь быть хорошим папулей в связке с плохой мамочкой, так? Я эту суку контролирую, перевоспитываю, потому что Аня маму любит и она должна быть с ней. Я ничего не упустил? Или мне пойти по пути отца-одиночки? Лишить родительских прав этих дебилов и самому воспитывать?

Я не отвечаю. Меня бы устроил вариант, в котором сижу на маникюре, после иду в свою мастерскую и ухожу с головой в работу над новым парфюмом.

— Из этих двух вариантов я выбрал бы второй, — Руслан продолжает вглядываться в мои глаза. — Это если выбирать из твоих решений… Хотя постой… есть еще третий, верно?

Он меня сейчас бесит.

Его снисходительный тон и изучающий взгляд будят во мне агрессию и желанию отметелить его сковородой.

Он мне изменял, а в глазах нет раскаяния или хотя бы сожаления. И он не собирается мне ничего объяснять, оправдываться или сознаваться, что и как произошло.

— Третий вариант, — Руслан скалится в улыбке. — Очень странный, но в твоем стиле, Аглая. Ты со мной разводишься, добиваешься лишения родительских прав родителей Ани и удочеряешь ее.

Я поджимаю губы.

— Но опять же, милая, — ласково улыбается, — у тебя может все получиться только с моим одобрением. ты все это провернешь, а тут рисуюсь я с установлением отцовства.