«Мне жаль, что я давно тебе их не дарил». Дыхание сбивается. Прикусываю губу и сдавленно выдыхаю.

“Муж”.

У Кирилла есть ключ от моего уголка…и это тоже надо менять.

Выставка всколыхнула общественность, и почти каждую новость я встречаю с особым ужасом, ожидая, что там будет упоминание о моем последнем казусе, но нет. Только «талантливая Анна Архангельская в очередной раз поставила аудиторию на колени, а соперников — на лопатки. Итоги самой масштабной выставки…».

И так почти каждая новость. Каждая.

Предчувствие, что к этому мог приложить руку Кирилл, не покидает меня.

За несколько дней я наконец-то переезжаю в новую квартиру, маленькую, но крайне уютную. Она в пяти минутах езды от издательства, полностью охраняемая, и значит…мне бояться нечего. Надсадно дышу, и прикрываю глаза, что пекут так, как будто туда мне песка насыпали.

Коробки все еще стоят в проходе. Частично…это жест доброй воли Кирилла. Он с боем согласился отправить мои вещи в мастерскую, а оттуда я уже обратилась к своим церберам для перевозки коробок по новому адресу.

Лучше, чтобы мой муж не знал о моем новом месте жительства. Хоть это и смешные методы, ведь от Архангельского скрыть хоть что-то — сложно.

Браслет я первым делом снимаю и кладу в самый дальний ящик в мастерской. Носить мне его больно. Физически.

Сегодня то самое мероприятия у Глеба, и я сейчас стою перед зеркалом, всматриваюсь в свое бледное выражение лица. Даже макияж не особо спас, если быть до конца точным.

Все потому, что я плохо сплю и ничего с этим сделать уже не могу. Сон словно сбегает от меня куда подальше.

В назначенное время спускаюсь, тут же замечая у ворот ЖК машину Глеба. Он стоит, уперевшись бедром в капот автомобиля. На нем же уложен шикарный букет красных роз.

—Ты выглядишь прекрасно.

И я, к сожалению, хочу слышать это от другого, но встречаю слова с улыбкой.

Мы отправляемся на мероприятие, посвященное дню Рождения прокурора, и мое предчувствие вдруг просыпается, посылая ненужное волнение, сковывающее тело.

—Тут очень много моих старых друзей, сейчас познакомлю, — произносит Горский сразу после того, как мы поздравляем именинника торжества, стоящего вместе с очень молодой женой.

Но тут же Глеба отвлекают звонком, и он, поморщившись, отходит в сторону, оставляя меня одну. Надеюсь, ненадолго.

Ровно в тот момент, когда я напарываюсь взглядом за знакомую спину. Широкоплечий мужчина с темными волосами стоит рядом с длинноволосой блондинкой, которая уложила руку ему на грудь. Она смеется и смотрит на него с восторгом, а он ей что-то с жаром рассказывает.

Этот человек мой муж.

Будто чувствуя мой взгляд, Кирилл поворачивает голову и одновременно скидывает изящную кисть с груди, а у меня внутри все на части по швам расходится.

Сморгнув одинокую слезу, я ухожу прочь, лавируя между людьми, понимая, что Архангельский идет за мной. Иначе никак.

Он преследует свою добычу, а я спасаюсь бегством.

Если бы я только знала, чем все это закончится, ни за что бы не согласилась на это мероприятие.

Резко упираюсь лицом в литую грудь, поднимаю взгляд и встречаю…спокойного Глеба. Он смотрит поверх моей головы и снисходительно улыбается.

—Хочешь расставить все точки над «и»?

—Ты о чем?

—Я с первого дня нашей встречи хочу попробовать кое-что…— произносит тише, перехватывает мое лицо двумя руками и мягко касается моих губ своими.

До взрыва 3,2, 1.

Бам.

Слышится как по полу разлетается стекло. Это оглушает.