—Кирилл, не надо ставить меня во главу стола. Все ведь и так понятно.

—Что тебе понятно? Я проштрафился. Признаю, но я тебе не изменял, и я хочу все исправить, — внимательный и цепкий взгляд берет мой потерянный в плен, обезоруживая.

Сердце, глупое, срывается вперед, а я так отчаянно стараюсь не сорваться в пропасть неисполненных желаний и обещаний, что прижимаю руку к груди в попытке остановить этот бешено скачущий галоп.

—Слишком поздно.

—Не для меня. Для меня нет ничего невозможного, малыш. Думаю, за столько лет ты должна была бы это понять, — его теплая ладонь скользит по костяшкам моей руки, запуская ненужные и до боли знакомые импульсы по телу.

Рвано втянув воздух, я так хочу сделать шаг назад, но ноги врастают в пол.

—У меня для тебя подарок.

Кирилл достает из кармана футляр, открывает его и показывает мне браслет с крупным сердцем одного довольно известного и уж точно недешевого бренда. Мою руку тут же подхватывает и быстрым движением защелкивает подарок, от которого мурашки по телу скачут без остановки.

Слов почему-то не достает, а у Кирилла их в достатке.

—Выставка прекрасная, малыш, но мне пора. Ты очень талантливая, я всегда это знал, — произносит серьезно, не выпуская мою руку из своих ладоней.

—Это ничего не исправит, — произношу на выдохе, а он ухмыляется, наклоняясь ко мне «резко и дерзко», как он любит говорить.

Губы проезжаются по моим распахнутым. Атомный взрыв подрывает меня, разрывая на части в мясо. Бам-бам-бам. Уши закладывает.

Ладонь ложится на мою щеку и сжимает, пока танец губ продолжается. Все заканчивается как внезапно подошедший к концу шторм в море. Но только не внутри меня…там распаляется сильнее, как только я осознаю, что снова словила саму себя на крючок.

—Это исправит все.

Архангельский не сводит взгляда с моих губ, а затем уходит, оставив после себя шлейф недосказанности.

Я не должна была обманываться, не должна была реагировать, но что делать, если он словно впрыскивает в меня яд, отравляющий мозг. С силой прикусываю губу и возвращаюсь к аудитории, ощущая, как во рту разливается металлический привкус. Вперемешку с запахом моего неверного мужа.

Который явно целовал этими губами не одну другую, а я снова…нет, хватит. Это все заводит меня в тупик.

Здесь меня тут же выхватывает Горский, умело лавируя между камней моих сомнений и самобичевания.

—Потерял тебя, Ань. Ну слушай, я в восторге. Правда! Нифига не понимаю, но считаю, что ты супер-талант. И я прикупил тут кое-что, удвоив сумму, практически урвал из-под носа у жирного толстосума! — хвастается мужчина, всматриваясь в меня загоревшимся взглядом.

—Да? Я бы тебе подарила любую, что ты в самом деле, —отвечаю невпопад, а рука моя так и горит, одновременно придавливая к полу.

Горский перехватывает меня и к себе разворачивает, заставляя смотреть ровно в глаза.

—Слушай. Я хочу пригласить тебя на одно мероприятие, я там буду скорее по работе, а ты смогла бы провести время в приятной компании, по крайней мере, уж точно нескучно. И развеяться тебе будет полезно, плюс…я бы очень хотел провести с тобой время побольше, — он так смотрит на меня, что я чувствую себя мерзкой…гадкой лицемеркой. Ведь никаких схожих чувств у меня нет, они выпотрошены и искрят при взгляде на другого…

Дышу глубоко и часто, отчетливо осознавая свой дальнейший шаг.

Перед глазами мелькают картинки новостей и, набрав полные легкие, произношу…

—Конечно, Глеб, я пойду с тобой.

И он улыбается шире, в очередной раз подмигивая. А у меня внутри все горит синим пламенем.

Уже в мастерской я застаю букет, прямо в прихожей.

Там может и около ста красных роз в широкой корзине. Не нужно думать, кто именно стоит за подарком. Даже записку можно не читать…но я читаю.