—Спокойно, Ань. Ты в порядке?

—Да, я не понимаю, что происходит, — шепчу еле слышно, оглядываясь по сторонам. Мои вещи поднимают, опускают, выворачивают все коробки, шерстят по углам, как будто я самая главная подозреваемая или вообще подсудимая.

Съеживаюсь, ближе к Киру придвигаясь, но он активно беседует с главным. Половину разговора не слышу, но то, как мастерски сейчас мой муж укладывает на лопатки зазнавшегося мужичка за тридцать, заставляет меня чувствовать гордость.

—Я произвожу фото и видеофиксацию ваших нарушений. Ни постановления на ваше имя, ни поручения. Вы здесь незаконно производите обыск, иными словами, противоправно проникли в помещение группой лиц. Значит что? Вызываем полицию и оформляем, — Архангельский делает фото, видео, все-все снимая, а я начинаю отмирать, внимательно изучая присутствующих.

Понятно сразу, что они представители закона, вот только не имеют всех документов. Как я могла это забыть? Наверное, потому что для меня юридический был каторгой, пусть я и все учила. Ненужная информация мозгом отторгалась.

По недовольным лицам читается очень много всего, но меня отпускает только тогда, когда все присутствующие оставляют мои вещи в покое. Тут теперь убирать и убирать.

Кир перехватывает мою ледяную ладошку, продолжая песочить присутствующих.

И только когда незнакомые люди покидают помещение, он подходит ко мне, садится на корточки и бережно перехватывает мои руки.

—Испугалась?

Взглядом меня обволакивает знакомый, вязкий и теплый, такой, который раньше заставлял меня млеть, но сейчас я не смею себе это позволить.

—Это было неожиданно, — глотаю вязкую слюну и отвожу взгляд в сторону. Руки немеют в оковах мужа. Будь мы в других отношениях, я бы как раньше обвила его шею руками и крепко прижалась, как и всегда делала если мне нужна была защита.

—Понимаю. Мне было бы спокойнее, если бы ты вернулась домой, и я всегда был бы в курсе, где ты, — начинает издалека, а у меня вдруг догадка в голове рождается, от которой становится зябко.

—Откуда ты узнал?

—Не надо подозрений, Ань, я тебе не вру и не врал, — тут же аргументирует мои подозрения. —С твоим отцом пересёкся, но у него слушание сейчас, перенести не вышло, и я благодарен, что он в первую очередь сказал мне. Вчера обыск был у меня на работе, и догадывался, что следующим шагом будет личное. Но не рассчитывал, что начнут с тебя, прости, — широкие ладони мягче ласкают кожу, и я ежусь, покрываясь мурашками. Волоски медленно встают дыбом, я скольжу взглядом от сцепленных ладоней.

Ясно…не вышло подловить.

—Почему был обыск? — спрашиваю еле слышно, мягко освобождая руки ласки Кира.

Он улыбается, наклоняясь ко мне:

—Воландеморт виноват, малыш. Не грузись. Распетляем. Но я хочу, чтобы ты вернулась домой. Так будет лучше для всех, — звучит напоследок.

—Извини, но я не хочу обманываться, — кусаю губы и опускаю взгляд. — Мы разводимся Кирилл, вне зависимости от твоих проблем.

10. Глава 10

ГЛАВА 10

Аня

Я не понимаю, что происходит, но от этого менее напряженной не становлюсь. Ко мне больше с обыском не заваливаются, и я могу закончить последние приготовления к выставке. В издательство почти не появляюсь, ссылаясь на простуду.

Мне там все тяжелее находиться, в особенности после откровений любовницы моего мужа. Только ленивый не поглядывает на меня с явным осуждением, кто-то, конечно, жалеет, но хуже ведь не придумаешь.

Жалость — это мерзко, и я уж точно не хочу, чтобы ко мне испытывали подобное.

Кажется, что кто-то всерьез намерен разогнать это события до планетарных масштабов. И если раньше это было в местных новостях, то теперь вышло далеко за пределы региона.