Развод с миллионером. Я вас верну! Тая Наварская

1. Глава 1. Ясмина

– Дамир, нельзя кидаться кашей! – строго смотрю на сына.

Но этому озорнику хоть бы что. Глядит на меня блестящими карими глазками и хитро улыбается.

– Дамир, я не шучу, – повторяю с нажимом. – Мы не играем с кашей. Мы ее едим.

– Дамил хотет гулять! – он требовательно ударяет кулачком по пластиковой столешнице.

Господи… Ну что за характер? Властный, неуемный – весь в отца.

– Дамир пойдет гулять только после того, как позавтракает, – отрезаю я. – И это не обсуждается!

Сын хохлится. Дует губки. Но я не собираюсь идти у него на поводу. Он и так частенько вьет из меня веревки, но тут я непременно настою на своем. А то ишь, раскомандовался.

– Бери ложку и ешь, – я придвигаю к нему прибор. – Каша вкусная.

Дамир вздыхает. Понимает, что этот бой проигран. Берет ложку и нехотя втыкает ее в овсянку.

Удовлетворенно кивнув, отхожу от его столика и возвращаюсь к завариванию чая. Насыпаю во френч-пресс любимый молочный улун и заливаю его кипятком.

На кухне фоном тарахтит телевизор, и слуха внезапно касаются звуки знакомого имени. Беру в руки пульт и, сделав чуть громче, напрягаю внимание.

«Сегодня из-под стражи условно-досрочно освобожден известный предприниматель Эдгар Чаров. Напоминаем, что он был осужден по сто пятьдесят девятой статье уголовного кодекса за мошенничество в особо крупном размере…»

Голос диктора сообщает подробности дела, которое четыре года назад гремело на всю страну, но я уже не слушаю, целиком и полностью превращаясь в зрение. Ведь на экране прямо сейчас крупным планом показывают Чарова.

Он немного схуднул. Скулы обозначились чуть резче. Виски тронулись ранней сединой. Но в остальном Эдгар остался все тем же: красивым, породистым, уверенным в себе мужчиной.

Пробираясь к черной тонированной машине, которая, очевидно, ожидает его, Чаров отмахивается от толпящихся вокруг журналистов и не дает никаких комментариев. Суровый, серьезный, собранный. Смотрит строго перед собой. В карих глазах – глубокая усталость.

Эдгар скрывается за дверью автомобиля. Новостной репортаж переходит к другой теме. А я по-прежнему, словно завороженная, таращусь в телевизор. В душе разливается ядовитая тоска, а в глазах предательски щиплет. Будто я на палящее солнце смотрю.

Эдгар был моим мужем. Моей первой любовью и самым сокрушительным разочарованием. Девять лет мы прожили в счастливом браке, а затем вдруг выяснилась, что у него интрижка с секретаршей.

Я была раздавлена этой новостью, но тогда у нас даже не получилось нормально поговорить. Против Эдгара возбудили уголовное дело и взяли его под стражу. Я ни разу не навещала его в тюрьме. А зачем? Он предпочел мне другую женщину, с которой был знаком лишь несколько месяцев. Я решила, что вычеркну его из жизни и начну с чистого листа. Даже несмотря на нашего общего сына, который в тот момент рос у меня в животе и про которого Эдгар по сей день ничего не знает.

Нас развели в одностороннем порядке. По закону согласие Чарова не требовалось, ведь его осудили на срок, превышающий три года. Я получила свободу довольно легко, но вот душевного покоя не было и в помине.

После того, как Эдгар сел в тюрьму, я неделю валялась дома, не в силах оторвать голову от подушки. За нашей дочкой, Миланой, присматривала няня, а затем моя мама, приехавшая по случаю нашего с Чаровым развода. Я была разбита, раздавлена, убита горем.

Я знаю, что так нельзя говорить, но в тот момент мне правда не хотелось жить. Эдгар не просто был любимым мужчиной – он был смыслом. А когда жизнь бессмысленна, ее совсем не хочется продолжать…

Выйти из депрессии мне помогли регулярные сеансы у психолога, поддержка близких и осознание ответственности за жизнь сына, который развивался во мне.

Это было непросто, но примерно через полгода после болезненного развода я почувствовала, что вновь постепенно обретаю тягу к жизни. Я стала чаще выходить из дома. Посещала спектакли, музеи, кафе. Больше внимания начала уделять своей танцевальной студии.

А затем настало время рожать. Дамир появился на свет на тридцать восьмой неделе. Врачам не понравилась ЭКГ, и они отправили меня на экстренное кесарево сечение. До сих пор помню, как я волновалась и переживала, но, к счастью, опасения врачей не подтвердились. Бог даровал моему малышу отменное здоровье.

Первый год жизни Дамира прошел как в тумане. У меня было много помощников, но, несмотря на это, я адски уставала. Все-таки растить двух детей в одиночку – нелегкая задача. У меня накопился недосып, я сильно похудела, катастрофически начали лезть волосы…

И тогда в моей жизни появился Костя Свитинский. Бывший помощник Чарова по бизнесу и мой старый школьный друг.

Ну, то есть Костя и раньше присутствовал в моей судьбе, но минувшие два года наше общение носило поверхностный характер. Сначала я бурно страдала из-за развода, потом с головой погрузилась в материнство. Все это время он проявлял ко мне внимание, однако я лишь отмахивалась, мол, извини, но сейчас не до тебя.

И Костя ждал. Терпеливо ждал, пока я наконец оправлюсь от изнурительных жизненных испытаний.

А потом, спустя пару дней после того, как Дамиру исполнился годик, Свитинский повел меня в ресторан и неожиданно признался в любви. Сказал, что влюбился с первого взгляда, еще много лет назад, на школьной линейке, и тайно любил всю жизнь.

Я была удивлена, ошарашена и… в край измотана одиночеством. Поэтому, когда через несколько месяцев Костя внезапно сделал мне предложение руки и сердца, я взяла небольшую паузу на раздумья.

А затем ответила «да».

2. Глава 2. Ясмина

Наш с Костей брак кардинально отличается от семейной жизни с Чаровым. Прямо как небо и земля.

За Эдгара я вышла замуж по большой великой любви, которая, как мне тогда казалось, продлится всю оставшуюся жизни. В случае же с Костей бешеных эмоций не было. Зато был холодный расчет и четкое понимание, что в новом браке я буду чувствовать себя спокойной и защищенной. А в тот момент мне отчаянно этого не хватало.

Решение связать свою жизнь с Костей было тщательно взвешенным и трезвым. Я принимала его не сердцем, а головой. Свитинский был приятен мне внешне, обладал ровным незлобливым характером, неплохо зарабатывал. Мы были знакомы с самого детства, и в целом я прекрасно знала, чего от него ждать. А еще Костя с неимоверным теплом относился к моим детям, и этот фактор в конечном итоге стал для меня решающим.

Конечно, на момент нашей свадьбы девятилетняя Милана прекрасно знала, что Костя ей не отец. А вот годовалый несмышленыш Дамир воспринимал Свитинского как родительскую фигуру. И через какое-то время даже стал звать его папой.

Я не препятствовала такому раскладу. Даже наоборот, радовалась, что у сына и нового мужа налажен контакт. В конце концов, биологический отец Дамира был далеко и не догадывался о его существовании, а мальчику, как ни крути, нужен мужской пример рядом.

Я продала дом, в котором мы до этого жили с Чаровым, и вместе с детьми переехала к Косте, в его просторную четырехкомнатную квартиру. Конечно, Свитинский не мог обеспечить столь высокого уровня жизни, к которому нас приучил Эдгар, но я и не ждала от него ничего подобного. Я прекрасно понимала, что мой бывший муж был долларовым миллионером, а новый – просто наемный топ-менеджер.

Но я ведь вышла за него не из-за денег и статуса, верно? Я просто хотела иметь полноценную семью и быть любимой. И Костя с лихвой удовлетворил эту мою потребность. В наших с ним отношениях царят мир и гармония. Нет никакой высосанной из пальца драмы, бурных гормональных всплесков и острых, как стекло, эмоций.

Мы находим счастье в мелочах. С улыбкой смотрим, как растут дети. Поддерживаем друг друга и всегда стараемся быть рядом.

А что касается Эдгара… Наверное, частичка моего сердца всегда будет принадлежать ему. Ведь он был любовью всей моей жизни. Но я стараюсь не думать о прошлом и концентрируюсь на настоящем и будущем. Ведь в постоянном проживании травматичного опыта нет никакой пользы: сплошные сожаления и боль…

– Я доель! – тожественно провозглашает Дамир, постукивая ложкой по пустой тарелке.

Выныриваю из вязкого оцепенения, вызванного воспоминаниями о Чарове, и вскидываю глаза на сына, который, словно в издевку, как две капли воды похож на своего биологического отца.

– Молодец! – произношу одобрительно. – А теперь выбирайся из-за стола. Будем мыть лицо и руки.

Сполоснув мордашку малыша, я вместе с ним отправлюсь в его комнату, чтобы помочь собраться для прогулки. Достаю из шкафа желтую футболочку с изображением Фиксиков и голубые джинсики, когда из прихожей внезапно доносится голос мужа:

– Я дома! Есть тут кто-нибудь?

– Папа! – взвизгивает Дамир.

И на всех парах несется навстречу Косте.

Следую за сыном и, привалившись плечом к косяку, улыбаюсь:

– Ты сегодня рано. С работы отпустили?

– Отправляют в Новосибирск, – подхватив на руки Дамира, Свитинский приближается и чмокает меня в губы. – Приехал пораньше, чтобы успеть собрать чемодан. Самолет уже через три часа.

– Ну во-о-от, – кривлю лицо в гримасе печали. – Очередная командировка. Почему опять ты?

– Потому что я начальник направления, малыш. Ты же знаешь.

С тех пор, как Эдгара осудили, Костя получил ряд весомых повышений по службе. Денег стало ощутимо больше. Впрочем, как и ответственности. Теперь он уйму времени проводит в разъездах. Решает проблемы, которые периодически возникают то в одном, то в другом филиале.