Вряд ли лорд Сторм предполагал, что его камешки будут растрачены именно так, но я ни секунды не сомневалась, что распорядилась ими правильно.

Накануне мы с Дэллией собирали на склоне красную лаванду и детально продумали план. В последний раз окидываю взглядом келью. Поправляю сумку на плече и выхожу.

Я должна забрать Вики и встретиться с Дэллией возле кухни. Подруга сегодня дежурит в кладовой, она позаботится о съестном в дорогу. Заворачиваю за угол и чудом не врезаюсь в сестру Зарину:

– Сестра Мелинда! – ахает та, после чего смотрит на мою сумку и подозрительно прищуривается. – Куда это вы так спешите?

– Благости, сестра Зарина! – склоняю голову, стараюсь, чтобы голос звучал непринуждённо и ровно, хотя сердечко в груди бьёт в набат. – Я обещала одной сиротке взять её на рынок вместе со мной и сестрой Дэллией. Вы ведь не против?

Взгляд сестры Зарины туманится, словно она что-то вспоминает, но уже в следующий миг её мясистый нос морщится, а губы растягиваются в улыбке, обнажая желтоватые крупные зубы:

– Ну, разумеется, я не против, сестра Мелинда! Уделяя внимание сиротам, вы совершаете благое дело…

– В таком случае хорошего дня, сестра, я пойду, – делаю шаг, чтобы пройти мимо, но монашка вдруг вцепляется в мою руку выше локтя.

– Не так быстро, моя дорогая!

Внутри всё леденеет. В чём дело? Неужели, она ЗНАЕТ?

– Раз уж вы всё равно идёте в ту сторону, занесите в больничную палату мазь, чтобы мне лишний раз не ходить.

Всего то?

– Конечно, сестра Зарина.

Мне в ладонь опускается увесистая деревянная баночка из красного дерева, покрытая тёмным лаком. Изо всех сил стараюсь не выдать собственного облегчения. Киваю и иду вперёд, не оглядываясь.

Из-за просьбы сестры Зарины придётся сделать изрядный крюк до больничного крыла, но да ладно. Могло быть и хуже.

Вхожу в ту часть Обители, которая доступна посетителям. В коридорах и на лавках попадаются горожане. В воздухе висит тяжёлый запах хлорки, которой здесь моют полы, дабы избежать распространения хвори.

Толкаю двойные деревянные двери, за которыми вдоль стен стоят ровные ряды кроватей, кое-где разделённых ширмами.

Окна закупорены из-за страха больных простудиться. Пахнет камфарой, мочой и тяжёлой сладостью красной лаванды. Пока в Империи бушует огненная оспа, койки в больнице при Обители не будут пустовать.

– Благости, сестра! – киваю молоденькой монахине, идущей навстречу с железным подносом в руках, заставленном лекарствами. – Сестра Зарина велела передать.

Протягиваю баночку.

Монахиня растерянно смотрит на баночку. Я хмурюсь, пытаясь вспомнить её имя, и не могу. Не видела её здесь раньше.

– Благости! Это для девочки, – монахиня показывает подбородком себе за спину. – Отнесите туда, прошу, а то у меня руки заняты.

Она приподнимает поднос, потрясая им в воздухе, и проплывает мимо. Эмм, очередная задержка уже явно не вписывается в план, но не отказывать же в вежливой просьбе?

Послушно иду вперёд мимо ровных рядов кроватей. Справа и слева время от времени доносятся стоны. Заглядываю за ширму в самом конце. На кровати лежит худенькая девочка лет десяти. Её длинные ярко-рыжие волосы разметались по подушке из грубой серой ткани.

Её щёки и лоб, шея и руки покрыты гнойными язвами. Ох, бедняжка! Огненная оспа не щадит никого, ни взрослых, ни детей.

– Простите, миледи? – обращаюсь к женщине, дремлющей на стуле рядом с кроватью девочки. – Это для вас, мазь!

Отмечаю про себя богатое зелёное платье из плотной дорогой парчи, расшитое золотыми нитями, смелое декольте, в котором покоится пышная грудь, покрытая мелкой россыпью веснушек, унизанные драгоценными перстнями пальцы, капризно поджатые губы и ярко-рыжие густые длинные волосы, волнами струящиеся по спине.