Когда выхожу из ванной, на столе уже стоит чашка сладкого чая с лимоном и кусок рыбного пирога, как в детстве.

Улыбаюсь, удивительно, но оказывается, могу. Вдвигаю для себя стул и сажусь. Бабушка устраивается напротив, разглядывает меня.

— Что у вас случилось, Шурочка?

Ненавидела в детстве, когда ба меня так называла, а когда выросла, смирилась. Если ей будет приятно, мне не жалко.

— Мы, наверное, разведемся.

4. Глава 4

Моя бабушка не из впечатлительных. За сердце хвататься не будет. Только брови сводит и… Злится. Не на меня. На Дёму. Неважно, что произойдет в этом мире, но ба всегда будет за меня. Всегда.

— Почему? Что этот звездун натворил?

— Ба, — смеюсь, но все равно всхлипываю.

— Рассказывай. Легче станет.

— У него ребенок, бабуль. От другой женщины.

— Когда узнала?

— Сегодня ночью. Мне на почту целое досье скинули. Одна журналистка провела расследование…

— Ну, журналистки всякие бывают. Об этом не забывай, моя девочка. А Демид что говорит?

— Отрицает. Точнее, вроде как сознался, но я не верю. Не сходится. Говорит, что пьян был, не помнит ничего.

— Ох, старая сказка. А мать его что? Живая хоть еще эта стерва?

Бабушка Дёмкину мать с первого взгляда невзлюбила, да там и есть за что. Они чуть у нас на свадьбе скандал не устроили. Моя-то ба все в лицо говорит, а вот свекровь к такому готова не была. Она намеки унизительные любит. Что-то бабушке ляпнула, ну та ее сгоряча кем только не назвала. То еще шоу было.

— Жива, — закатываю глаза, — утром приезжала уже. Говорит, что у нас контракт брачный и я должна молчать. Не портить ее сыну карьеру. Углы сглаживать.

— Мымра белобрысая. Ты ее не слушай. Сердце слушай. Но про разум тоже не забывай. Главное — баланс, помнишь?

— Помню, — отхлебываю чая и откусываю побольше пирога.

Сегодня суббота, на работу мне послезавтра, и я понятия не имею, как туда пойду.

Частная школа, где я работаю, пафосное место. Обучение там стоит очень дорого. Поэтому родители детей, что там учатся, уже в курсе скандала. И это плохо. Моя профессиональная репутация от этого дерьма тоже страдает, между прочим.

— Это главное. Поревешь денечек, а потом нос кверху и пошла дальше. Жизнь не закончилась, уж мне-то можешь поверить.

В соседней комнате звонит телефон, и бабушка, спохватившись, идет туда. Судя по разговорам, они с соседкой обсуждают какой-то сериал.

Осматриваюсь на кухне. В прошлом году я помогла родителям сделать ремонт здесь и в прихожей. Они долго отнекивались, еле настояла, если честно.

Мама до сих пор говорит, что ей неудобно.

Пробегаюсь пальцами по баночкам с приправами, наливаю себе еще чая и зажевываю еще один кусок пирога.

Когда бабушка вооружается ножом, чтобы готовить обед, и отправляет меня в комнату, заглядываю в свою спальню. У нас большая квартира на четыре комнаты. Места всегда всем хватало. Поэтому мою детскую никто даже не переделывал. Все осталось как раньше.

Заваливаюсь на собранный диван и с опаской снимаю телефон с блокировки.

Страшно заходить в любой мессенджер и соцсеть. Страшно открывать письма и сообщения. Ничего хорошего я там не увижу. Цепляюсь взглядом за рабочее письмо.

Открываю и снова начинаю дрожать.

Это из школы, с подписью директора. Они просят меня не выходить на работу ближайшую неделю. Объясняют, что им не нужна шумиха и мне лучше взять больничный.

Благодарю их за понимание и обещаю, что не появляюсь на работе ближайшие семь дней. А саму в пот бросает. Ведь через неделю они могут попросить меня написать по собственному. Никому не нужен скандал. Никто не хочет держать в штате учителя, чья репутация влияет и на саму школу.