Останавливаюсь. Нервные окончания горят, внутри все сводит от тревоги, но выбора нет. Тяжело сглатываю, набираю в легкие побольше воздуха и открываю дверь.

За столом в приемной сидит худощавый молодой человек со светлыми волосами, в синем костюме-тройке.

— Добрый день. Могу я увидеть Глеба Николаевича? — закрываю за собой дверь и подхожу ближе.

— Здравствуйте. У нас назначена встреча? — парень щелкает мышкой, пристально глядя на меня.

— Нет, но…— тяжело вздыхаю. — Послушайте, мы с Глебом Николаевичем знакомы много лет. Можете, ему сообщить, что пришла Громова Елена? Он меня примет.

Парень сужает глаза, осматривает меня с ног до головы, после чего его плечи поникают.

— Глеба Николаевича сейчас нет. — Скорее всего, в моих глазах мелькает вселенское отчаяние, потому что он быстро добавляет: — Но вы можете подождать тут, — указывает на стул перед своим столом. — Он должен скоро прийти.

С облегчением выдыхаю.

— Спасибо, — стараюсь искренне улыбнуться, но, скорее всего, получается выдавить из себя лишь гримасу, поэтому я просто принимаю предложение.

Вот только нехорошие мысли сразу начинают лезть в голову, и главной из них становится: “А что делать, если Глеб мне откажет? Мы же не общались много лет.” Тогда наша с Сашей спокойная жизнь закончится, а я окажусь в тюрьме. Даже не сомневаюсь в этом.

Не проходит и пяти минут, как дверь распахивается. Волнение стягивает желудок, когда я перевожу на нее взгляд. Но меня тут же будто с пропасти сбрасывает, а мир вновь рушится. Потому что в дверях стоит человек, которого я хотела бы видеть в последнюю очередь.

— Лена? — бывший муж смотрит на меня, нахмурившись.

6. Глава 6

Воздух застревает в горле. Кровь в венах словно застывает, а перед глазами темнеет. Не могу дышать. Не могу пошевелиться. Не могу думать.

Мне едва удается сохранять самообладание. Сердце бьется так сильно, что, кажется, его стук слышат все в комнате. В том числе, бывший муж, который все еще стоит в дверях в идеально сидящем на нем черном деловом костюме. Его рыжие волосы в беспорядке, словно кто-то недавно шурудил по ним пальмами, а на лице нечитаемое выражение.

Я, конечно, предполагала, что могу с ним пересечься. Но как там говорят? Надежда умирает последней? Черт! Как мне вообще в голову могло прийти, что получится избежать встречи с ним? Я же никогда не была настолько удачливой.

— Давно не виделись, — удается выдавить из себя, хотя все внутри холодеет, а тело слабеет, будто сопротивляется разговору — не хочет ничего общего иметь с предателем.

Леша отмирает, заходит в приемную и закрывает за собой дверь, сжимая в свободной руке тонкую черную папку.

— Что ты здесь делаешь? — пронзает меня подозрительным взглядом.

Смотрит на меня так, будто это я предательница, а не он переспал с левой бабой, пока у меня под сердцем рос и развивался его малыш. Малыш, который так сильно похож на своего “папочку”.

Застарелая ярость выплескивается в кровь, несется по венам, возрождая воспоминания. Перед глазами проносится одинокая ночь в загородном доме. Мне было холодно, страшно и больно! Так сильно больно, что меня едва не разорвало внутри! Я чувствовала себя грязной из-за того, что когда-то любила человека, который изменил мне и не раскаялся. Но этого ему показалось мало — он меня еще и запер.

— Не переживай, мне от тебя ничего не нужно, — резко встаю, чтобы не чувствовать тебя ниже его. — Я к Глебу пришла, — сжимаю кулаки.

— Ты знаешь, что я не это имел в виду, — Леша поджимает губы, его пальцы до побеления впиваются в папку.

— А что тогда? — склоняю голову набок, вздергивая бровь.