– И вам добрый вечер, Аномалия Гитлеровна, – отвечает тот с невозмутимой улыбкой.

Мама тут же идёт багровыми пятнами. Я невольно прыскаю в кулак.

– Я Амалия Викторовна и ты это прекрасно знаешь, – цедит она. – Светлана, быстро на выход! – командует.

– Прости Кир, – шепчу тихо. – И спасибо тебе за всё.

Начинаю обуваться, и тут меня слегка ведёт в сторону.

– Ты что, ещё и пьяна? – ползут вверх мамины нарисованные брови. – Что муж твой подумает? Ты в своём уме? – начинает отповедь она.

– Светик, ты можешь остаться, – тихо шепчет на ухо мне Кир. – Ты уже большая девочка, можешь себе позволить.

– Не могу, – вздыхаю я, чувствуя, как вместе с приходом матери на меня наваливается моя жуткая реальность. – Я пойду.

– Но ты можешь вернуться, – бросает мне вслед Кирилл.

– Это что за непристойные намёки, – тут же взвивается мама. – У неё муж, вообще-то, есть. Очень достойный молодой человек, бизнесмен, а не какой-то там… владелец балагана!

– Я понял, Амалия Викторов-в-вна, – специально чеканит мамино имя Кирилл. – Всего хорошего.

Мы входим в свою квартиру, за мной захлопывается дверь, и сейчас я снова ощущаю себя маленькой девочкой, которую мать теперь не один час будет распекать за плохое поведение…

7. Глава 7.

Мама всем своим видом выдаёт недовольство и раздражение. Вешает в шкаф одежду и идёт на кухню. Гремит посудой, демонстративно капая себе пустырник в рюмочку.

А я покорно жду её отповедь. Потому что, если уйду сейчас, потом будет хуже. Мама пока не выльет всё своё негодование, не успокоится.

И я знаю заранее всё, что сейчас услышу. Виновата я. Так всегда было и во всём.

Слушаю минут десять её упрёки, стараясь пропускать их мимо ушей. Рассказываю вкратце, что у нас произошло.

– Мама, он меня ударил, – говорю обречённо.

– Значит, выпросила! – кидает она. – Иван очень сдержанный, культурный человек, просто так не стал бы руки распускать. А ты вместо того, чтобы бежать в ночь непонятно куда, должна была дома остаться и мужа успокоить. Хорошо, что Иван ещё не знает, где ты весь вечер шарахалась! – закатывает глаза.

– А ещё мне кажется, что Ваня мне изменяет, – говорю больше для себя.

– А вот эти глупости оставь! – категорично бросает мама. А потом резко переходит на пониженный тон. – А даже если где-то и был за ним грешок, умная женщина на такое не обратит внимания. Точнее, обратит, но сделает правильные выводы. Раз налево пошёл, значит, ты недодала что-то мужу.

– Мам, можно я просто пойду спать. Я очень устала, – зажмуриваюсь, уже дико жалея, что приехала сюда. Надо было в гостиницу идти. Да, денег у меня не много, но хотя бы не слушала сейчас весь этот бред.

– Ещё бы, устала она, – хмыкает.– Пить надо меньше. Вот сейчас же позвоню Ванечке, чтобы забрал тебя! Спать нужно дома.

К моему ужасу, мать берёт телефон и набирает номер мужа. Слушаю гудки и холодею от каждого. Если Иван ответит сейчас…

Но он не берёт трубку. Выдыхаю. Спит, скорее всего. Когда он выпивши, то разбудить его невозможно.

– Ладно, – кивает мама. – Иди. Утром решим, что делать.

И я послушно иду, потому что давно усвоила важный момент, спорить с моей матерью бесполезно. Проще согласиться и сделать по-своему. А как по-своему, я пока не решила.

Мне плохо и больно. Я не знаю, как жить дальше. Да, мне двадцать семь лет, но я понимаю, что моя жизнь мне категорически не нравится. Я так устала постоянно что-то кому-то доказывать.

И чем больше я упираюсь, тем чаще понимаю, что в глазах самых родных людей недотягиваю. Не самая умная, хоть и с медалью школу закончила, а институт с красным дипломом. Недостаточно стройная, хоть и похудела почти на сорок килограмм, родить даже не могу, что с меня взять?