Осень и зима пролетели быстро, а к весне Михаилу поставили страшный диагноз – туберкулез. Врачи говорили, что вероятно начало легочного процесса, по тем временам – это почти приговор. Туберкулез тогда не лечили, особенно в маленьких поселках, просто рекомендовали усиленное питание. Так что, если болезнь привязалась, попробуй, побори её.

Таисья все-таки надеялась, что за весну и лето муж сможет преодолеть болезнь. В это время она часто и усиленно молилась, уповая на чудо. Но его не случилось – к Покрову мужа не стало. Теперь, когда она выглядывала в окно на кухне, у неё перед глазами находилось не просто кладбище, а то самое место, где упокоился её Миша.

Всё время, в течение которого Тася ухаживала за больным, она ни разу не задумалась о том, что сама может заразиться и заболеть. А вот о дочери своей она беспокоилась, и старалась её оберегать, особенно в последнее время, осенью.

К зиме, после похорон, Таисья начала покашливать сама. У неё тоже признали туберкулез. Она делала все, что ей говорили врачи, но понимала, что они не боги и всё будет зависеть только от неё, от её организма. Вдобавок к их назначенным лекарствам молодая женщина начала пить свои травяные сборы, а потом и детскую мочу Ниночки, на свой страх и риск.

Она с ужасом ждала весны, опасаясь такого же развития болезни, как у мужа, но случилось по-другому – процесс в лёгких остановился, и она пошла на поправку. Она часто вспоминала, что мужу она тоже предлагала лечиться мочой, но он, попробовав, не смог её пить и отказался. А вдруг бы ему помогло?

Революцию 1917 года Василий принял безоговорочно. Находился он в это время на фронте, сильно агитировать его большевикам даже и не пришлось. А зачем агитировать, если за душой ни гроша, да и дома его никто не ждал? Шайтанка забрала всю его родню во время очередного разлива. Так получилось, что никому не удалось спастись, ведь все произошло неожиданно, ночью. Конечно, пытались спасти детей и захватить что-то из небогатого скарба. Тогда погибло много народу, мало кому удалось спастись. Василий в это время был на фронте – шла первая мировая война. Чёртово озеро в очередной раз показало свой нрав.

Какое-то время в Гражданскую Василий даже партизанил на стороне красных. К 20-му году ему стукнуло уже тридцать, пришло время устраивать свою жизнь. Война, революция, гражданская – всё вроде бы закончилось.

Прежде чем основательно устроиться в Каслях Василий съездил на родину ещё один раз. Снова посмотрел на родные места, но там его ничего не держало, кроме детских воспоминаний – как мать перед сном рассказывала ему сказку про Змея Горыныча.

Касли он выбрал не случайно, один служивый по фронту уж больно красочно, прямо взахлеб, их расписывал, особенно напирая на озера с чистой и прозрачной водой и на рыбное изобилие. Но самым существенным для окончательного решения оказался тот факт, что в городе работал, не смотря на царящую вокруг разруху, большой заводище. Вот на него Василий Константинович и поступил работать, сначала подсобным рабочим, а потом дело пошло.

Вопрос с жильем тоже решился сам собой. Сначала снимал угол у одинокой бабки и помогал ей по хозяйству. Все это время вкалывал как чертяка, копейку к копейке собирал. Мирная жизнь вокруг потихоньку налаживалась, народ начал обустраиваться, и Василий не терял время зря. Присмотрел себе брошенный пустой дом, не совсем еще старый, и как бывший фронтовик и партизан, справил на него нехитрые документы, и начал его отстраивать. А через какое-то время и поселился в нём.

– Василий, мужик ты видный, одни усы чего стоят, – говорила ему его бывшая хозяйка, к которой он иногда заглядывал. – Семью тебе надо заводить, чего одиноким бобылем ходишь? Да и по бабам хватит таскаться.