Осенью, после Покрова, когда Ниночке шел уже третий годик, Михаил заболел. Сначала вроде просто простыл, вернувшись с богатым уловом, который удивил мужиков под занавес осеннего рыбного сезона.

Среди многокилометровой площади озера тут и там попадались острова, они тянулись каменистыми грядами, покрытыми редкими зарослями кустарников, возникая неожиданно из воды и напоминая о том, что есть на белом свете не только вода, но и твердь земная. Рыбе, похоже, нравилось водить свои хороводы вокруг этих островов. В этот раз мужикам ловилась не только привычная рыбная мелочь, а попадались даже благородные рипус и сиг, елец и линь, причем в неожиданно больших количествах. Рыбаки радовались – хороший улов под занавес сезона окажется очень кстати до зимней рыбалки, будет, что продать и накормить свои семьи.

«Простыл и простыл, мало ли как бывает, подумаешь, ерунда какая. Схожу в баню, попарюсь березовым веничком, выгоню эту заразу, и дальше пошёл!» – думал Михаил, когда вернулся домой после последнего осеннего удачного улова, натужно кашляя.

Как обычно, дома его ждала хорошо протопленная баня. Распаренные заранее березовые веники наполняли одуряющим ароматом и предбанник, и, самое главное, саму баню, отмытые щелоком заботливой Таисьей.

Когда-то, в старые времена, по всем Каслям бани топились по-чёрному. В них печка, сложенная чаще всего из больших камней, не имела дымовой трубы, поэтому дым от неё выходил внутрь бани, под потолок. По этой причине сажа и копоть на стенах и потолке окрашивали все вокруг в черный цвет. Дотронулся нечаянно локотком или уже отмытым телом – и готово, отметился сразу «черной меткой».

Но привычка на бани по-белому прижилась быстро. Неленивые хозяева, подглядев друг у друга, складывали совсем другие печки. Их уже сооружали более аккуратно, без щелей, и печь обязательно имела дымовую трубу. И сразу же стены, потолок, печка перестали покрываться копотью. К хорошему человек привыкает быстро – можно было додуматься и раньше.

Таисья любила собирать травы с измальства, к этому её приучила еще матушка. Ходили они за ними весной и летом, сушили на сеновале, хранили в чулане и амбаре. Аккуратными пучками травы висели в разных уголках подсобных построек. Молодая хозяйка любила заваривать свои травки в глиняной крынке и оставлять их на лавке в уголке бани, вдруг захочется испить травяного чая в конце помывки.

В этот раз сердце Таси почему-то сразу же ёкнуло, как только она услышала, как кашляет муж. Ночью, после бани, у него поднялась температура, всеё его тело горело, и он даже бредил во сне, выкрикивая время от времени очень сердито:

– Сядь на другой край, а то перевернёмся!

Дочку Тася положила в горнице, а сама всю ночь провела около Михаила, которого положила на лавку, рядом с русской печью. Сухое тепло русской печи должно по её задумке, помочь ему, вытянуть жар из заболевшего тела.

Муж провалялся больным целую неделю, что на него совсем не походило. Кашель, температура, сильная слабость… Банки на спину и грудь, травы, горчичники, мёд, горячее молоко, нутряной жир – Таисья перепробовала все, что могла. Ей пришлось даже обратиться в местную больницу после осмотра больного фельдшером. Диагнозов ему наставили множество: простуда, бронхит, воспаление легких, и лечили от них. Но Михаил никак не мог встать на ноги, потерял аппетит, похудел, и главное – все время кашлял. В общем, квелился, как говорили в Каслях.

О работе тоже не могло быть и речи. Семья перебивалась старыми запасами, помогали родители Таисьи. Ей пришлось особенно тяжело в эти дни, да и душа вся исстрадалась за мужа. И на ней оказалось всё домашнее хозяйство, да и маленькая дочь тоже требовала внимания.