«Авангард» дрейфовал в этом сюрреалистическом океане цветов и искаженных концепций. Команда «Зирон» оказалась в ловушке аномалии, которая уже начинала демонстрировать свою истинную, пугающую силу, воздействуя не на их корабль, а на их саму суть.
Глава 5: Первые Странности
Прошли часы. Или, возможно, минуты. Внутри зоны аномалии понятие времени стало зыбким, ненадежным. Бортовые часы «Авангарда» то ускоряли бег стрелок, то застывали на месте, то и вовсе начинали идти в обратном направлении, прежде чем вернуться к более-менее нормальному ходу – но даже «нормальный» ход здесь ощущался неправильным. Синхронизация с внешними источниками времени была потеряна мгновенно при входе, и теперь каждый хронометр на корабле жил своей, непредсказуемой жизнью.
В цветной, текучей пустоте за видоэкраном корабль висел неподвижно. Попытки Джакса восстановить навигацию были тщетны. «Капитан, мы… я не могу определить наше положение», – его голос звучал устало и сбито. «Пространственные координаты… они меняются быстрее, чем я успеваю их фиксировать. Азимут, дистанция – все плывет. Ощущение, будто мы находимся… везде и нигде одновременно».
На мостике тоже начали проявляться странности. Навигационные голограммы Джакса периодически искажались, показывая призрачные образы «Авангарда» в десятках разных мест сразу. Один раз по панели управления пробежала рябь, и на долю секунды кнопки выглядели так, будто им сотни лет – пожелтевшие, с истертыми символами – а потом мгновенно вернулись к своему обычному состоянию.
В научном отсеке Арис Торн сидел перед своими мониторами, его лицо было бледным. «Это… это не просто искажение, Капитан», – его голос звучал отрывисто, как будто он с трудом подбирал слова. «Структура самой реальности… она… фрактальна? Нет, не то слово. Она… многослойна. Я получаю данные сенсоров из… нескольких моментов одновременно! Показатели температуры, давления, гравитации – они не просто меняются, они наслаиваются друг на друга из разных временных срезов! Смотрите!» Он повернул один из мониторов к камере. На экране вместо одного графика пульсировало несколько, накладываясь друг на друга, каждый с разной скоростью и амплитудой.
«Я… я чувствую это, Док», – произнесла Елена, прижимая руку ко лбу. Головной боли не было, но было ощущение, будто ее мозг пытается обработать слишком много информации одновременно. Каждое мгновение казалось растянутым, и при этом сжатым. Она моргнула, и на секунду ей показалось, что она видит свою руку… сморщенной и старой, с выступающими венами. Она резко отдернула ее, но видение исчезло.
Персональные биометрические мониторы экипажа начали выдавать тревожные сигналы. Не критические, но странные. Пульс мог внезапно подскочить без видимой причины, температура тела – незначительно измениться, метаболические показатели – колебаться.
Кенджи Танака метался между койками в медицинском отсеке, проверяя показания мониторов у себя и у дежурного техника. «У всех одинаковые симптомы», – сообщил он по внутренней связи. «Незначительные, нелогичные флуктуации всех жизненных показателей. И… субъективные ощущения. Все сообщают о дезориентации, чувстве нереальности происходящего, легком головокружении. И… странных воспоминаниях. Или… предчувствиях?»
«Предчувствиях?» – переспросила Елена.
«Да. Один из техников сказал, что ему показалось, будто он уже пережил этот момент. Другой… что он внезапно „увидел“, как его кружка падает на пол… за секунду до того, как она действительно упала». Кенджи замолчал, потом добавил тише: «Я… я сам только что подумал о чем-то, и тут же почувствовал, как будто эта мысль уже была у меня много раз. Как… очень сильное дежавю».