Я уже собирался поблагодарить Христю за хорошие новости о судьбе товарищей и попрощаться, как он вдруг говорит:

– Ох, Витька, до сих пор мы все тебя вспоминаем – вот был у нас парень-инженер…

Наша беседа снова затянулась надолго, пока Катюша не увела меня наконец от лавки…

Действительно, техника мне нравилась с детства: я всегда что-то мастерил, придумывал, хотя, конечно, никаким инженером я не был. Началось все так: по соседству с нами жил настоящий инженер, молодой парень, работавший на заводе Ильича электриком. Вот он меня и пристрастил к технике. Любил он после работы возиться с нами, поселковой ребятней, прокаленной азовским солнцем, мечтал вырастить из нас людей толковых, энтузиастов-изобретателей. Однажды собирает нас и говорит: «Знаете, а давайте построим ракету. Ну, самую-самую настоящую. Кто хочет?» Мы все дружно руки вверх потянули. Нашли гильзы от ружья, набили порохом, вставили одну в другую, сделали самодельную ракету. Привязали ее к дереву, бикфордов шнур провели, подожгли, отбежали, и она – пф-ф-ф – с шумом взлетела в вышину.

Запускали мы ракету на пустыре, рядом с домом наших родственников Геращенко. Своей занятостью мы давно должны были бы вызвать тревогу у тети Анюты, мирно копошившейся в саду с цветами. Но тетя проморгала момент запуска ракеты. Новейшее достижение нашей технической мысли, описав в небе дугу, с грохотом обрушилось в огород Геращенко, подняв гору песка и до смерти перепугав бедную тетушку. Для некоторых юных изобретателей, в частности для моих двоюродных братьев Толи и Володика, последствия штурма неба были не очень благоприятными. Я же вовремя успел ретироваться с пусковой площадки… Скажу прямо: ракету мы очень удачно сконструировали. Сейчас бы я такую и не сделал.

Проявлял я техническую смекалку и в детских играх, и в работе по дому. Например, играем мы в казаки-разбойники, разбились на две команды. Все «разбойники» разбежались, по правилам игры, в том числе и я, а «казаки» начали нас искать. Ловят всех, кроме меня. Нет Вити Климова, и все! Кричат: «Клим, Клим?!» Они опять все разошлись, а я раз – и первый подбегаю к дереву, где у «казаков» был «штаб», и первый стучу по нему – соответственно, наша команда выиграла. Побегают ко мне «казаки»: «А ты где был?» А я был совсем рядом, над ними – на столб залез, стальную проволоку обкрутил вокруг ног наподобие лап электрика и сидел. Они внизу бегали, а я наверху терпеливо ждал, когда они разбегутся, чтобы подгадать момент. А прятаться по правилам можно где угодно.

Другая ситуация. На огород как-то собрались все: папа, мама, дядя с тетей; берем две тяжелые тачки. Должны были везти их мы с братом Володиком Геращенко. Говорю ему:

– Володь, давай поедем?

– Как?

Отвечаю ему:

– Просто.

Я взял и соединил тачки проволокой, приладил к ним педальки. И вот представь себе картину: взрослые тащатся с лопатами и мотыгами на плечах под палящим солнцем, а мы с братом с ветерком катим по дороге.

Трудовые навыки и смекалка сильно помогли мне в годы учебы в школе пилотов и летном училище. Полет, Сережа, – это вершина большого земного труда и, прежде всего, знания и понимания техники.

Любой переезд – это новая жизнь, новое начало.

В 1938 году родители объявили мне и сестре Руслане, что мы переезжаем из Мариуполя в какой-то Липецк. Название города мне ни о чем не говорило, лишь вызывало смутные ассоциации с липами, медовым духом, цветущими садами. Я спросил отца, где находится этот город. «В Воронежской области», – ответил папа. Каждая лишняя фраза – новый вопрос с моей стороны. Но папа твердым голосом сказал, что переезд – дело решенное и Липецк – неплохой город. Тихий, уютный, зеленый. Климат там мягкий, больше подходит для здоровья матери. В городе много предприятий, и ему подходящая работа найдется.