У рыбаков была рабочая привилегия – во время вахты они могли питаться свежей рыбой и морепродуктами, но только если выполнена дневная норма, которая периодически повышалась. Весь сверхплановый улов шёл на камбуз. Норма, определяемая ИИ, была рассчитана таким образом, что им приходилось каждый день при любой погоде – и в штиль, и в шторм тяжело работать в две смены по десять часов, чтобы наловить несколько килограммов команде на ужин. И то не всегда везло. Эта жалкая подачка была отличным стимулом для полуголодных людей, сидящих на рационе из протеиновых брикетов. То, что подавалось как привилегия, на самом деле было хитрым инструментом, повышающим работоспособность. Люди добровольно пахали на износ, подстёгивали друг друга, следя за тем, чтобы все выкладывались по полной, на тех, кто отлынивал, писали доносы, и они лишались своей порции и штрафовались в баллах. А некоторые писали доносы ради увеличения своей порции за счёт отсева лишних ртов. Кроме того, стукачество щедро поощрялось в баллах. И всё ради того, чтоб во время вахты есть на ужин уху или рыбные котлеты. Привилегия…

Дэн рассказывал, что к концу вахты взаимоотношения между членами команды обострялись, к физической усталости добавлялся износ психики. Они сходили на берег опустошёнными, выжатыми досуха, ненавидя друг друга при расставании и не радуясь при встрече после отпуска. Дружбы между людьми, работающими бок о бок по три месяца, не получалось. Для большинства рыбаков отпуск означал запой. На вахте спиртное было под строжайшим запретом, и месяц на суше они глубоко погружались в алкогольный омут. Этот месяц пролетал, как неделя. И каждый день отпуска лишь приближал к следующей вахте. И так круг за кругом.

Но для Дэна в этот раз было всё по-другому, потому что появилась Нат. И каждый день и час, проведённые с ней, стали для него бесценны. В самые тяжёлые моменты на вахте он будет воскрешать в памяти всю богатую палитру эмоций, что она ему подарила. Будет черпать оттуда силы и терпение в ожидании следующей встречи. Через три месяца.

– Нати, у нас в команде все одинокие, ни одна женщина не согласится на такой режим отношений, я понимаю это и пойму тебя, если откажешь… Я не могу просить тебя ждать меня. Но я могу спросить – хочешь ли ты меня ждать?

– Я хочу и буду ждать тебя. Хоть один месяц из четырёх будет нашим, Дэн. И это немало. Ты оглянись вокруг, посмотри на людей, они серые и не светятся. А у нас есть свет, только наш с тобой свет! у кого ещё есть такое богатство?! Мы богачи, Дэниэль Голд!

Даже в темноте, не видя её лица, он знал, что она улыбается. Они лежали, обнявшись на кровати в его комнате.

Чтобы не разлучаться с Дэном в последние трое суток перед вахтой, Нат отправила на работу сообщение, что приболела и берёт несколько дней отгулов за свой счёт. Из соседней комнаты, приглушённый толстой стеной, лился тихий и печальный голос скрипки.

– Я ещё не уехал, а он уже тоскует… Нати, присмотри за братом, прошу тебя, с каждой моей вахтой он всё больше уходит в себя, и я боюсь, что однажды он погрузится настолько глубоко, что не сможет вернуться, с отцом так было…

– Да, конечно… и готова поспорить, что его ты попросил присмотреть за мной, так?

– Так, – улыбнулся он, – иногда мне кажется, что ты знаешь меня лучше, чем я сам.

– Иногда мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь.

Через три дня Дэн уехал на вахту, а через несколько недель Нат поняла, что беременна. Первым чувством было ослепительное счастье, которое тут же сменил чёрный ужас, что им не позволят сохранить плод своей любви. Она отослала Дэну аудиосообщение, даже зная, что его непременно прослушают, и оно было таким же сумбурным, как и её чувства – смех от счастья и слёзы от страха. Его ответ она сохранила и прослушивала ежедневно утром и вечером. Он говорил о том, как сожалеет, что не может сейчас обнять её, как ему хочется орать во всё горло от счастья, что станет отцом: «Нати, мы с тобой сотворили человечка, сума сойти! И мы обязательно его сбережём, сбережём нас, иначе и быть не может. Может, получим разрешение или повезёт в ежемесячную лотерею, а может, прорвёмся во второй класс, нам обязательно повезёт, в любом случае мы что-нибудь придумаем, верь!» И она старалась верить. Читая книги бабушки по религиям, она узнала о силе веры и таком инструменте, как молитва. И молилась, прося о чуде некую, непонятную ей, высшую силу. Предложение работы во втором классе могло оказаться тем самым чудом.