– Слава Богу, рядом с нами Альпы, Мари. В горах всегда найдутся тайные тропы и проводник, готовый провести по ним беглецов.

– За разумную плату, конечно, а порой и за неразумную, – повторила Изабель слова Мишеля Мартена.

– О да, Изабель! Но мы стараемся найти проводника без платы. Сегодня Пьер хочет ехать в Швейцарию для налаживания новых контактов.

Пьер вернулся спустя несколько дней вполне довольный своей поездкой, открывшей перед группой Себастьяна Бешама не только новые пути спасения в обход пограничных постов, но и связи с надёжными пограничниками, отказавшимися соблюдать предписания своего руководства. Этой информации ждали не только люди Себастьяна, но и все, кто занимался спасением неугодных Рейху людей.

Однако одной надежды на поддельные документы и верных пограничников было мало. Все осознавали, что при малейшей оплошности на границе беглецов легко могли отослать обратно или передать в оккупированную зону. Поэтому основное внимание уделялось тайным альпийским коридорам. Легально через границу решено было переправлять лишь тех, у кого было больше шансов сойти за природных французов. Были, правда, и те, кто предпочёл вовсе не рисковать и переждать войну во Франции. Но как известно, время часто меняет наши планы.

В конце августа сорок второго в свободной зоне начались массовые облавы, поглотившие семь тысяч еврейских имён. Это заставило многих, намеревавшихся до конца войны не покидать Францию, пересмотреть своё решение. Те же, кому посчастливилось уцелеть во время облав, вереницей потянулись к Лиону, как к спасительному маяку во время смертельно опасного шторма. Гостиница мсье Токма трещала по швам. Хозяину пришлось приспособить под жильё все построенные рядом с ней амбары, гаражи и конюшни, но и этого порой бывало недостаточно.

В сентябре удалось переправить в Швейцарию первую нелегальную группу и, судя по полученным с той стороны сведениям, переправка эта прошла удачно.

Особое внимание Изабель уделяла разрозненным семьям. Она зорко следила за тем, чтобы по возможности ей сообщались точные швейцарские адреса тех, кому благополучно удавалось пересечь границу и немедленно вносила изменения в свой каталог, хранящийся в тайнике родительского сада. Однако благополучно пересекать границу удавалось не всем. С болью в сердце Изабель узнала, что двух женщин, отправленных ею в Швейцарию, пограничники задержали, и судьба их отныне неизвестна.

– Это не твоя вина, – успокаивал Себастьян мятущуюся в переживаниях Изабель, – они сами пожелали переходить легально.

– Да, да…, – соглашалась Изабель. – И не наша вина, что на посту не оказалось нужного пограничника.

– Сколько сейчас в твоём списке детей?

– Сорок один, не считая тех, кого приёмные семьи увезли в Испанию.

– Значит, мы сможем постепенно переправить их через Альпы. Восемь групп по пять-шесть человек. Как ты думаешь?

– Возможно.

– Причём часть из них мы оставим в альпийских деревнях у пастухов.

– Это не опасно?

– Не опаснее, чем находиться здесь.

Спустя некоторое время данный план начал воплощаться в жизнь, и всё бы шло сносно, если бы среди ясного неба однажды не грянул гром.

Одиннадцатое ноября сорок второго года никак не должно было отличаться от других ноябрьских дней. В лионской опере полным ходом шли репетиции очередной премьеры, Изабель давала уроки вокала Жану-Пьеру, обдумывая попутно новые комбинации своей подпольной деятельности, моросил дождь, и директор грозил всех уволить из-за перепалок с Шантеном… Трагическую новость этого обычного, казалось бы, дня Изабель узнала под вечер, по дороге домой.