Из кабины самосвала высунулся молодой водитель. Он чему-то весело улыбался.

– Пантелей, я все понял, – громко сказал Клим. – Я никуда не уйду. Не волнуйся. Самосвал заправил.

Василий Ильич обернулся и посмотрел на водителя самосвала. Водитель посмотрел на него.

– Привет, Василий Ильич! – крикнул он звонким голосом.

– Привет, Клим! – взмахнул Василий Ильич правой рукой.

Водитель самосвала жил по соседству с Василием Ильичем, тоже в частном доме. Этот двадцатипятилетний молодой человек очень нравился Василию Ильичу за честность и правдивость. Парень здравомыслящий, чистосердечный. Приятно слушать его разные суждения по самым разным и непростым вопросам жизни. А самое главное заключалось в том, что Клим иногда очень умно говорил о красоте. Ну разве можно не уважать таких людей.

Василий Ильич полностью отдался своему делу спасения березки. Надо поторапливаться. За десять минут не так просто сделать все необходимое для вызволения листочка из трещины.

Механик отправился к самосвалу. Он хотел что-то сказать Климу, но, взглянув на кабину самосвала, не увидел водителя.

– Клим! – со злостью заорал Пантелей, подходя к самосвалу. – Вот черт, не отзывается. Опять удрал глотать пиво! – заволновался Пантелей не на шутку. – Клим, где ты?

Клим не отзывался. И Пантелей подумал, что водитель наверняка убежал пить пиво в соседний магазинчик и теперь придет неизвестно когда. Он разразился жуткой ненормативной лексикой и, несмотря на свой увесистый животик, неуклюжей рысью поковылял к самосвалу, изо всех сил рванул ручку дверцы, раскрыл ее настежь. И ужаснулся. Клим лежал навзничь на сиденье, положив правую руку на сердце. Пантелей вскочил на подножку, просунул голову и плечи в кабину, склонился над водителем.

– Я здесь, Пантелей, – полумертвым голоском прошептал Клим.

– Что с тобой, Клим?

– Пантелей, у тебя есть валидол с глюкозой?

– Да откуда он у меня? Я его никогда в жизни не пил и не собираюсь пить. А что с тобой, Клим? С тобой никогда такого не случалось. А я думал, что ты удрал пить пиво.

– Что-то сердце схватило, – прошептал Клим.

– Я сейчас спрошу у этого чудака полоумного. Может, у него есть, – сказал Пантелей, вылез из кабины и поковылял к спасителю березки.

– Слушай, мужик, у тебя случаем нет валидола с глюкозой? У Клима что-то с сердцем неладно. Как бы не заболел. Некому будет отвозить отходы от асфальта.

– У меня нет валидола, – вынужденно отвлекся Василий Ильич от своего занятия. – Вызывай скорее скорую. И не мешкай! – заволновался Василий Ильич. Как оставаться спокойным к судьбе человека, с которым живешь по соседству, хорошо знаешь его, уважаешь и частенько беседуешь с ним по душам.

Пантелей вытянул из кармана джинсов мобильник и, направляясь к самосвалу, вызвал скорую помощь.

– Скоро приедет, – сообщил Пантелей, обернувшись назад.

– Отлично! – радовался Василий Ильич.

Он уже был близок к цели. Еще немного, и березка будет на свободе. Разбитый с помощью пряжки и камня асфальт он выгреб из трещины. Тонюсенький, коротенький стебелек, на котором сидел листочек, наконец освободился от каменных тисков. А вот с корневой системой, тоже миниатюрной, нежной, чувствительной, надо быть как можно осторожнее.

Рядом с ним валялся небольшой высохший сук дуба. Он оставил от него только ту часть, которая была пригодна для работы. И медленно, затаив дыхание, плотно сжав губы, поддел палочку под березку и потихоньку извлек ее вместе с корешками на поверхность. И, забыв обо всем, аккуратно положил березку на ладонь и подумал, что это самое настоящее чудо света. Это жизнь, которая тянется к свету, солнцу, к свободе. И любовался на эту березку с таким восторгом и ликованием, будто, наконец, дождался долгожданного, негаданного счастья. Так, наверное, индусы смотрели на лунный камень, когда выкрали его у хищных и кровожадных похитителей.