Распятая любовь Анна Ковалева

1. Пролог

— Лана, я собираюсь подать на развод.

Замечательная фраза, не правда ли? Какая женщина не мечтает ее услышать? Особенно в годовщину свадьбы.

Да никакая не мечтает. Вот и я даже помыслить не могла, что мой горячо любимый муж в качестве подарка на пятилетний юбилей предложит мне развод. А он взял и предложил.

А я ведь так старалась. Ждала этого дня как ребенок ждет подарка от Деда Мороза. Взяла отгул на работе. Целый день носилась по дому как угорелая, готовила, пекла пироги. Вылизала квартиру снизу доверху и обратно.

Глеб не любил ходить по ресторанам. По крайней мере, когда эти походы не касались деловых встреч. Уверял меня, что моя стряпня гораздо вкуснее любых ресторанных изысков. А потому зачем мучить желудок лишний раз казенной едой?

Поэтому все семейные торжества мы проводили дома, собирая родных и самых близких друзей. Лишь раз в год, на новогодний корпоратив своей фирмы, Глеб выходил со мной в общество. Но и тогда мы долго не задерживались в ресторане. Пришли, отметились, поздоровались с руководством. Немного перекусили, разок станцевали и поехали домой. К моим борщам, пирогам и котлетам. К пушистой елке и не менее пушистому сибирскому коту Василиану.

Да, именно Василиану, потому что обычное дворовое имя Васька ему не подходило категорически. Слишком царственный вид напускал на себя этот котяра. Особенно когда приходил на кровать и нагло растягивался на подушках.

Ему уже шесть лет. Животное в самом расцвете сил. Собственно, его мне Глеб и подарил. Когда мы только начали встречаться. Наша кошка Нютка, которой было почти пятнадцать, тогда умерла от тяжелой болезни почек. Я горевала как ребенок, заливая слезами все вокруг.

И вот в один из вечеров к нам в гости пришел Глеб с очаровательным пушистым котенком за пазухой. Сказал, что взял в приюте. И этот котенок помог мне пережить чувство потери. Маленький пушистый мяукающий комок в доме — это сплошная радость. Ну и еще много шерсти, болючих кусей, ночных тыгыдыков и порченой мебели. Но это же все второстепенно. Главное, мурчащая тушка на руках.

Вась стал именно моим любимцем, а потому, когда мы с Глебом поженились, я кота забрала с собой. Так и жили эти годы втроем, мирно и счастливо. Вернее, мне казалось, что счастливо. Потому что муж, видимо, счастлив не был. Раз в наш первый юбилей вместо подарка принес мне новость о разводе.

— Глеб, милый, если ты решил пошутить, то шутка не удалась, — неверяще уставившись на мужа, я опустилась на стул. Бросила тоскливый взгляд на красиво сервированный стол, который вдруг стал казаться до отвращения унылым.

— Нет, Лана. Это не шутки. Я много думал о нашем браке. И пришел к выводу, что он давно кончился. Протух. Превратился в тягучее болото, из которого я хочу выбраться.

— Что? – у меня задрожали губы, руки затряслись как у паркинсонщика. — Что я сделала не так, Глеб? Я же делала все для тебя! Не трепала тебе нервы, ждала с работы и из частых командировок, готовила все, что ты любишь! Чего тебе не хватило?

— Да жизни мне с тобой нет, понимаешь? На какой хрен мне сдались твои борщи и котлеты? Где твоя страсть? Где твои амбиции? Я до сих пор рядовой сотрудник конторы, хотя мог бы уже быть младшим партнером! А ты все время тянешь меня вниз!!! Сколько раз я тебе предлагал переехать в столицу? У меня были выгодные предложения. А ты вцепилась в этот город, в свое уютное гнездышко. И слышать ни о чем не хотела.

— Глеб, ты же знаешь, как сильно болел отец. Как я могла его оставить? Его и маму одних? А потом он умер… Ты же знаешь, как мне было плохо? Как ты меня можешь этим упрекать?

— Я тебя упрекаю не в этом. А в слабости твоего характера. Ты привыкла довольствоваться малым и сидеть на одном месте. А у меня на жизнь другие планы. От тебя же, дорогая, меня уже тошнит.

Я прикрываю рот рукой, глядя на исказившееся в жестокой усмешке лицо мужа. Я не вижу в нем нежности и любви. Только холодное презрение и отчуждение. И это бьет меня по лицу наотмашь. Больно. Так больно…

— Да мне тебя выводить в люди стыдно, Лана!!! У преуспевающего адвоката жена маникюрщица. Позорище!

— Позорище? – я нервно стискиваю ладони в кулаки. — И что в этом позорного? Я работаю в одном из лучших салонов города, хорошо зарабатываю и не сижу на твоей шее.

— Ага, и жены моих коллег, начальства и клиентов воспринимают тебя как обслугу, записываясь к тебе на «ноготочки», — издевательски поводит пальцами. — Я устал слушать смешки за спиной. Надоело.

— Зачем тогда вообще женился на мне? Зачем добивался, ухаживал? Ты же знал, кем я работаю?

— Дураком был, — скалится, обдавая новой порцией презрения. Разбивая мой уютный мир на части. — Тогда это казалось неважным. Да и думал, что ты сменишь работу!!! Да и потом, тогда ты была красивой. С тебя парни глаз не сводили.

— А сейчас что? — вспыхиваю. — Неужели уже постарела, а? Морщинки появились? Мне всего двадцать семь!!!

— Вот именно! — Глеб неприятно усмехнулся. — Всего двадцать семь, а выглядишь ты как серая мышь. Блеклая, тусклая, бледная. Одеваешься как старая дева из Зажопинска.

— Наверное, мне надо было не работать, а таскаться по соляриям и салонам красоты? — гордо вскидываю подбородок вверх, борясь с подступающими слезами. В груди тянет и жжет. Я же любила его, всю себя отдавала. Он у меня первым был, и единственным. А сейчас Глеб просто стоит и методично меня уничтожает.

— А вот надо было! — рычит муж. — Мне нужна красивая жена рядом, достойная статуса, который я хочу получить. А ты превратилась в затрапезную клушу. Ты мне не пара, Лана. Так что не вздумай даже пытаться противиться разводу. Я все равно от тебя уйду!

— Я тебя поняла, милый, — пробормотала онемевшими губами, снимая фартук и бросая прямо на стол. Затушила горящие свечи в изящных подсвечниках. Теперь они ни к чему.

— Не называй меня, так, — Глеб брезгливо поморщился. — Господи, ты хоть знаешь, как ты мне в постели опротивела? Ты же как сушеная вобла… Вечно замороженная ходила. Туда не дам, сюда не дам. Пуританка, бля… Аж тошно.

— Хватит, Глеб, — не выдерживаю и даю пощечину. Муж в ответ вскидывается и смотрит злобным взглядом, сжимает руку в кулак.

Сперва вздрагиваю, но быстро беру себя в руки. Не верю, что он поднимет руку. А если и поднимет, то это мне не страшно. Пусть бьет, а я потом покрасуюсь на работе с фингалом. Посмотрим, какие шепотки среди его коллег пойдут.

— Я дам тебе развод, так что не надо меня унижать. Я этого не заслужила.

Глеб смотрит на меня нечитаемым взглядом, а потом выходит из комнаты. Слышу, как он собирает вещи, но не могу пошевелиться. Обхватив себя руками, подхожу к окну и смотрю на улицу. По лицу текут горькие слезы.

Вот так, значит, да? Шесть лет отношений, пять лет брака. И все только для того, чтобы услышать, какая я жалкая, холодная и никчемная.

— Квартиру эту я оставлю тебе, — доносится холодное сзади. — На большее не рассчитывай.

Да подавись ты!!!! Своими деньгами и своей квартирой! Так и хочется мне это заорать в ответ. Только горло словно заблокировали намертво. Слова не идут с языка, а в душе царит абсолютная пустота.

Только услышав возню в коридоре, выхожу из оцепенения и срываюсь с места.

— Кто она, Глеб? — озарение вспыхнуло в голове внезапно. У мужа есть любовница. Вероятнее всего, успешная, богатая, красивая. Лучше меня, раскрепощённее. Поэтому и решил развестись.

— Ты ее не знаешь, — холодно бросает, одевая ботинки.

Сволочь. Какой же он мерзавец. Но хотя бы отпираться не стал.

— И как давно ты ходишь на сторону? — держусь из последних сил, ногтями до крови вспарываю кожу ладоней.

— Не поверишь, не изменял я тебе. По крайней мере, в полном смысле этого слова. Хотя и следовало бы. Сама виновата. — И уже напоследок добивает: — Но уже сегодня я собираюсь это исправить.

— Какой же ты мудак, Бессонов!!! — в закрывшуюся за мужем дверь летит фарфоровая статуэтка, а я сворачиваюсь калачиком в углу прихожей, оплакивая свою любовь и рухнувшую семью.

2. Глава 1 Спасение утопающих

— Твой муженек — сволочь самая распоследняя, — бушевала подруга, носясь по квартире. — Мало того, что бросил, так еще и в годовщину свадьбы. Ни сердца, ни совести.

— Надь, успокойся уже, — пробормотала я, вытирая мокрые щеки. — Наверное, я и правда сама виновата. Пригрелась в своем уютном идеальном мирке, запустила себя. Я ведь думала, что любит он, даже помыслить не могла о том, что Глеб стыдится меня, моей внешности, работы.

— Дуреха ты, — вздохнула Надька, раскупоривая бутылку дорогого вина. — И не лечишься. Не в тебе дело, а в муженьке твоем. Нормальный мужик что делает, если его что-то в семье не устраивает? Идет, разговаривает и проблемы решает. Брак строят двое! Не устраивала Глебушку ненаглядного твоя одежда, так чего терпел, бедненький? Взял бы под локоток и повез по бутикам. Накупил бы шмоток дизайнерских по своему вкусу! А салоны? Он тебе хоть раз дарил сертификат в Spa? А когда на море возил в последний раз?

— Один раз было, — уныло вздохнула. — На первую годовщину свадьбы. А на море в последний раз я была во время медового месяца. Сама знаешь.

— Знаю, — вскинулась Надя и ткнула в меня пальцем. — И я говорила, что это ненормально. Что это за муж такой, который жену в доме держит взаперти и не хочет с ней никуда в свет выходить? Сама подумай! Что у тебя было-то за годы этого брака? Дом — работа? Плита — духовка — стиралка? Конечно, как тут не превратишься в мышь? А он что? Таскался ко командировкам, барам, ресторанам и корпоративам!!! Это не семья, это полноценное рабство! Радоваться должна, что избавилась от этого уродца, а ты слезы льешь. Да он мизинчика твоего не стоит!