Да, королю доложат о нашем разговоре, но я и не таилась. Так у меня будет аргумент, что я хотела узнать обо всём из вторых рук. Жена Эсмонда, Пенелопа Роуз, маркиза Фэнфекс, сдружилась с Констанцией, должно быть, мне назло.

— Я предупреждал тебя насчёт его особы. Он верен только себе.

— Теперь все будут думать, что это я причастна к нападению на неё.

— Будут. Именно этого Фарман и добивался.

— И что мне теперь делать?

Я впервые за время нашего более чем сдержанного разговора посмотрела в его сторону. С мольбой и слезами в глазах. Я не притворялась, только сейчас осознала, в какую ловушку угодила: лорд Фарман, возможно, проверял меня. По просьбе Анкильда, например.

И теперь у него на руках все козыри: он спаситель дамы сердца короля, его правая рука и теперь может просить что хочет.

Даже отправления своей постылой жены в обитель Матери-Богини.

А я просто пешка в чужой игре. Беззащитная королева, которой поставили шах и мат.

— Ничего не делай, жди! — коротко сказал Эсмонд на прощанье. Задерживаться дольше приличия не позволяли. Он посещал моих детей, потому что был объявлен королём их духовным попечителем. — Я выясню у Пенелопы планы её подруги.

— Так она тебе и рассказала!

Я знала не понаслышке о том, что отношения Эсмонда и Пенелопы в последние годы превратились в натянутое ожидание неминуемого конца брака. Она подозревала его в том, что Эсмонд хочет смерти последнего сына, зачатого от короля и записанного на род Светлого Гаролда. Он её обвинял в добровольной связи с чужим мужем и подозревал в корысти и властолюбии.

Пенелопа Роуз ведь была сестрой покойной королевой Играсил. А уж та мечтала править рядом с королём долго и счастливо!

Пока его величество не задушил её, отчаявшись получить сына.

— Я найду нужные слова. Она моя жена, я знаю Пенелопу, — произнёс он на прощанье и поклонился, а у меня словно заноза в груди появилась. Жить не мешает, а всё равно больно. Плохо, одиноко.

Тоскливо. Я посмотрела на небо: его заволокло тучами. Будучи Магом-природником, я была связана с землёй, лесом, облаками. Как и они со мной.

И тут же всё отошло на второй план: и Анкильд с его желанием упечь меня в обитель, откуда нет возврата, и Констанция со стремлением занять моё место и нарожать своих сыновей — продолжателей династии, и Фарман с его целью завоевать абсолютную власть любой ценой.

Только бы Эсмонд не отдалялся, не смотрел так, словно мы давно чужие! Пусть всем вокруг говорит, что это так, я должна знать, что он дорожит мной не только как королевой!

В этих мыслях я сидела долго, с прямой спиной, сдерживая слёзы, чтобы после не отвечать на неудобные вопросы.

— Ваше величество, — проговорил совсем рядом бесцветный голос. Я обернулась и увидела племянника Фармана, который служил личным секретарём у моего мужа. — Разрешите подать вам на утверждение оформление сада по поводу празднества дня рождения принцессы Хельги.

Я рассеянно кивнула, едва задержав взгляд на подателе свитка, и приняла из его рук бумагу.

Моей дочери скоро год, но Анкильд был против того, чтобы устраивать по этому поводу грандиозное торжество. Дочерей он не жаловал и никогда не скрывал, что не огорчится, если их вдруг станет меньше. Или не станет совсем.

Я раскрыла свиток и обнаружила внутри помимо планов на украшение парка гирляндами и розовыми лентами, сложенный вчетверо листок. Взглянула на то место, где только что стоял невысокий молодой человек, но его уже и в помине не было.

Няньки с принцами и принцессой гуляли на расстоянии двадцати шагов. Я сидела на скамейке совершенно одна.

***

Надо было подождать пока за мной закроются двери собственных покоев, но нетерпение и страх мои оказались столь велики, что если бы замок за спиной в одночасье рухнул, погребя под собой моих недругов, то я бы и не оглянулось до того, как прочла послание лорда-канцлера.