Беда не приходит одна. Где-то 2 января наш котик Масик начал метить по всей квартире. К концу вторых суток такого поведения мы с сыном потащили его в ветклинику. После кастрации мы очень сблизились с Масиком. Я ухаживала за ним, надевала и снимала воротник, кормила с руки, гладила и жалела. Мы – два послеоперационных подранка. Он спал со мной. Мы понимали друг друга как никто.

Я поехала на первую химию. Повез меня муж Любы. Она вышла замуж буквально в декабре. Регистрация была в Питере. Мы не совпали в ритмах жизни. Полный рассинхрон. Но дружба наша претерпевала за 15 лет и не такое. Сейчас у нее – счастливый, долгожданный брак, у меня – неожиданный, непрошенный рак.

Отделение химиотерапии в Каменске. Здесь спокойнее и опрятнее, чем в хирургии. Всё уже случилось. Все всё более-менее приняли. Люди лечатся, живут, надеются, улыбаются.

В этот раз мне попалась соседка Лена. 56 лет. Юрист в сфере ЖКХ. Детей нет. Есть кот. Лена любит выпить, покутить. И поговорить. До четырех утра. В 45 лет у нее случилась любовь-страсть. С женатым мужчиной. С ним же 12 лет гостевых, приятных, страстных отношений. Они присматривались друг к другу полгода. Между ними пролетали искры. И как-то они выбрались на пикник. Летом. Вошли в воду, и их бросило друг к другу в объятья. Вода вокруг словно горела огнем. Страсть накрыла их с головой, и они оба охренели от того, что такое бывает в жизни.

Рак трахеи 4 стадии размером с куриное яйцо. Выпирает и можно потрогать. Курит через каждые 20 минут. Пьет кофе и добавляет туда коньячок. У нее пятый курс химии. Она уже лысая. Сколько курсов всего, не знает. На этот вопрос врач Брасов говорит: «Много». Это значит, что у Лены – паллиативный статус. Временно облегчающий, но не излечивающий.

Вообще, врачи немногословны. Молчат как партизан перед врагом. Чем меньше вы знаете, тем лучше. Если сами не спрашиваете, то вообще не узнаете ничего о своем раке, лечении и прогнозах.

Если вы читали в интернете рекомендации, как важно выбрать врача, как важно составить список вопросов, которые нужно задать на консультации у онколога… Забудьте. В системе оказания медицинской помощи по полису ОМС – ПОТОК больных. И времени на задушевные беседы и список вопросов тут нет ни у кого.

Я как-то быстро смирилась с этим. Всё равно тебе дадут выписной эпикриз и там всё распишут. Поэтому старалась проскочить всегда быстро. Всё по делу, без лишних слов. Не тратить ничье время. До свиданья, следующий.

К примеру, КТ с контрастом мне сделали за день до операции. А результаты я узнала спустя месяца три. Кроме рака груди в заключении написано: «неспецифический узел в правом легком». Возможно, у меня метастазы. Но никто не говорит со мной об этом. Сейчас меня лечат. Если это тоже рак, химия должна прибить раковые клетки.

Я восхищаюсь заведующим хирургией Орловым. Он на протяжении 40 лет оперирует день и ночь, лавирует от вопросов на обходе, разговаривает с пациентами с юмором, мудро, обходительно, «флиртово».

Пациентки всех возрастов влюблены в него. Особо пытливым он даст внимание, поддержку, пошутит, поднимет настроение. Но о своем диагнозе вы не узнаете ничего. Хотя вам будет казаться, да, я поговорила, я узнала.

Мне кажется, он за четыре десятка лет обрел супер-способность. Он смотрит на пациента, а над его головой светится экранчик с бегущей строкой: «Галина, 68 лет. Рак кишечника. До смерти – 7 лет. Умрет не от рака». Если он знает, то не будет делиться этим знанием. Зачем, если можно прожить эти 7 лет, не зная и радуясь жизни, как будто осталось не 7, а 17 лет.