Кейн застыл. Это было не просто послание. Это было предупреждение, закодированное не в словах, а в тоне, в панике, в оборванных мыслях.

И он впервые почувствовал не страх.

А ощущение, что он больше не наблюдает. Он – наблюдаемый.

08:31. Выход из башни.

Солнечный свет встречал Кейна холодно – будто с иронией. Как может быть свет, если только что он заглянул в механизмы мрака?

Он вышел через служебный проход. Главный вход заполонили репортеры, корпоративные чиновники, хищные аналитики в костюмах, впитывающие смерть как данные. Их интересовало событие. Его – причина.

Возле двери стояла девушка в очках с матрицей записи взгляда. Она включила микрофон, но, увидев Кейна, выключила его, сделала шаг назад. Как будто что-то в его лице – или в том, что за ним – испугало.

Он шёл быстро. В голове пульсировало имя файла: AELIUS_0X-A9.

«Аэлий» – один из кодов глубоких протоколов. Кейн видел упоминание в древнем технодоке, заархивированном под грифом «психоисторический риск». Никогда не думал, что наткнётся на него снова.

Процесс 0xA9… Он начинался как попытка создать архив коллективного сознания, но ушёл дальше. Он стал архитектурой. Скелетом внутри Пыли.

Теперь всё сходилось. Исчезновения. Аномалии. Пустоты в логах. Пыль – не просто среда. Это – носитель. И, может быть, она ищет, кого запомнить.

Кейн остановился у сквозного окна на техническом мосту. Ниже – город. Свет. Бесконечные потоки людей, машин, дронов, мыслей. И над ними – пласты Пыли, искривлённой, дрожащей.

Он посмотрел в стекло. Отражение не совпало. Оно задержалось на долю секунды.

Он медленно выдохнул и подумал:

Если я – копия… то чьей памяти я часть?

Позади раздался тихий щелчок. Пыль в воздухе собралась в точку. На стекле отобразился текст, как росчерк дыхания на холодной поверхности:

"Ты начал видеть. Продолжай."

08:39. Архивный узел. Закрытый доступ.

Кейн не вернулся домой. Он отправился туда, куда обычно не ходят даже исследователи памяти – в старый архивный узел, спрятанный глубоко под уровнем магистральных каналов. Здесь, в затопленных туннелях и забытых серверах, хранились фрагменты неудачных протоколов, прерванных симуляций и всего, что Фрактал счёл "ненужным, но не подлежащим удалению".

Доступ был сложный. Он не пользовался центральной сетью. Только обходным каналом – ручным кодом, который знал лишь он и… возможно, Моррис.

Внутри пахло пылью – не той, что в воздухе, а настоящей, старой. И всё же даже здесь витала другая – цифровая, едва ощутимая. Она не шевелилась. Она слушала.

Он нашёл нужный сервер. Его номер – A9-FRAGX. Запечатанный. Не тронутый более десяти лет. Кейн активировал дешифровку, ожидая обычную ошибку. Но вместо неё – подтверждение.

"Пользователь: K.Hartman. Подпись верна."

Он замер.

Я здесь был.

Архив распахнулся.

На экране отобразились десятки фрагментов – видео, аудио, логов, диалогов. Большинство были повреждены. Но один из них светился зеленым: "DIALECTIC_Δ_CORE".

Он нажал.

Из динамиков раздался его голос.

– Мы не создаём память. Мы конденсируем волю. Пыль не просто запоминает. Она мечтает. Она не про прошлое. Она – про альтернативу. Про то, кем мы могли бы быть. И она хочет… чтобы кто-то выбрал.

Голос замолчал. Следом – другой, незнакомый:

– А если никто не выберет?

– Тогда Пыль выберет за нас.

Кейн медленно выключил терминал.

Снаружи завыла сирена.

Но не из сети. Не сигнализация. А Пыль. Она вибрировала. Гудела. Пела, как резонанс в стенах. И на бетонной стене рядом с ним проявился знак:

Δ

09:00. Завершение анализа.

Кейн стоял в тишине, прислушиваясь. Пыль утихла. Но в этой тишине было не спокойствие – ожидание. Как будто она дала ему возможность подумать. И сделать следующий шаг.