Она указала на зияющий проём в стене.

Ханна подошла ближе – и застыла. Всё её существо протестовало – туда нельзя. Но, несмотря на это, она сделала шаг вперёд.

Воздух поменялся, дышать стало труднее. В ушах нарастал звон, звуки отдалялись.

Ханна споткнулась, но устояла. Земля под ногами качнулась. Она попыталась остановиться – поздно. Что-то сильнее воли вело её вперёд.

Пятнадцать шагов прямо. Поворот налево. Ещё восемь…

С каждым шагом беспокойство усиливалась. На пятом шаге мир изменился.

Мягкая трава исчезла под ногами – её сменил гладкий камень. Мир вокруг наполнился новыми звуками, запахами, движением. На теле – чужая одежда: плотная, тяжёлая, с тугим воротом. В ладони – чья-то рука.

– Люба моя, проверь, всё ли готово к трапезе. Видишь, сколько знатных гостей пожаловало?

Голос раздался сбоку – знакомый до мурашек. Женщина повернула голову – и всё внутри оборвалось. Это был Всеслав. Не во сне. Он был рядом.

Шуршание платьев, ржание лошадей, гомон голосов. Реальность вспыхнула слишком ярко, чтобы быть видением.

Ханна шла, не колеблясь – будто двигалась не сама, а чья-то воля вела её вперёд. А внутри зрела одна мысль: это не её жизнь.

Жена управляющего Анастасия спешила по каменным коридорам, поправляя на ходу выбившуюся прядь волос. В кухне царило оживление. Повара в засаленных передниках перекрикивались, переставляя дымящиеся котлы. Кухонные мальчишки таскали дрова, а на вертелах с шипением подрумянивались поросята. В воздухе витали ароматы тмина, шафрана и жареного лука.

– Пани, к трапезе всё готово, – доложил повар, склонив голову.

Анастасия пробежала взглядом по рядам пирогов с капустой и грибами, копчёным осётрам на дубовых досках. Во внутреннем дворе уже накрывали столы. Слуги в ливреях расстилали белые полотняные скатерти, расставляя оловянные кубки и глиняные миски. Из ворот доносился лязг подков. Знатные паны в бархатных жупанах помогали сойти с коней дамам в парчовых платьях. Свита в кольчугах держалась чуть поодаль, давая господам возможность для приветствий. "Всё в порядке", – подумала Анастасия, замечая, как муж деловито отдаёт распоряжения у конюшни. Всеслав, несмотря на свои пятьдесят пять лет, держался прямо, как молодой воин. Их брак два года назад многие сочли странным – бедная дворянка и влиятельный управляющий княжеским замком. Но для осиротевшей Анастасии это была удача.

– Пани, может, вам пора переодеться к обеду? – раздался за спиной голос служанки, склонившей голову с уважением.

В опочивальне на резной лавке уже ждало праздничное платье – синее, с серебряным шитьём на рукавах. Глядя на своё отражение в полированном медном зеркале, Анастасия на миг замерла: тёмные глаза, высокие скулы, густые каштановые косы, уложенные по моде.

Во дворе уже звучала музыка. За длинными столами литовские бояре в лёгких суконных шапках чокались кубками с польскими шляхтичами. Августовское солнце сильно припекало, и многие, сбросив тяжёлые кафтаны, сидели в тонких льняных рубахах. Слуги сновали между скамьями, поднося кувшины с охлаждённым квасом и мокрые полотенца для освежения. Великого князя ждали только на следующий день, но праздник уже был в самом разгаре.

За главным столом восседали Всеслав и Анастасия. Они приветливо кивали гостям и поднимали кубки. Обед шёл своим чередом – смех, тосты, звон посуды. Вдруг Анастасия обратила внимание на одного человека.

Среди польских послов сидел молодой мужчина в скромном кафтане из добротного сукна. В отличие от разгорячённых вином вельмож, он лишь пригублял кубок. Он посмотрел на неё, и Анастасия смущённо отвернулась. Вдруг мужчина встал и потянул кубок в сторону молодой женщины: