– Конопля хорошо помогает от нарывов, – со знанием дела сообщил Утопий.

– А мне-то какая с этого радость? – вздохнул Апапис. – Ведь у меня нет никаких нарывов. Определенно, производство пеньки – дело не по мне. Ах, сколько раз я просил матушку отпустить меня в путешествие! Но разве с ней договоришься?!

– Возможно, чихание происходит от того, что в ушах у вас образуется много серы, – сообщил Утопий. – Она опускается потом к носу и создаёт там зуд.

– А разве такое бывает?

– Конечно. И очень часто. Вам бы следовало показаться хорошему чистильщику ушей.

– Может быть, это и помогло бы, – ответил Апапис. – Матушка тоже говорит, что чистка ушей очень полезна для здоровья. Да только в Вилире уже давно нет знатоков этого дела.

– Да, – согласился Утопий. – Во всей округе, пожалуй, я – последний чистильщик ушей.

– Вы? – не поверил Апапис. – А я думал, вы просто слуга.

– Оруженосец, – поправил его Уховёрт. – Но кроме этого я владею всеми тридцатью семью приёмами чистки ушей, знаю расположение целительных точек, а также обучался иглоукалыванию и прижиганию моксой.

Апапис от удивления чихнул так, что прослезился.

– Тогда вам непременно надо навестить мою матушку! – заявил он, утерев глаза. – Она давно ищет, кто бы мог почистить ей уши. Вам хорошо заплатят.

– Что ж, я с удовольствием, – приосанился Утопий. – Но у меня нет с собой инструментов.

– Это не проблема! – уверил его Апапис. – Думаю, матушка сумеет найти подходящие! Итак, в Вилире сразу же идём к нам, если, конечно, у вас нет неотложных дел! Будете моими гостями! Это такая честь – принимать странствующего рыцаря! Может быть, вы мне покажете несколько приёмов фехтования!

Вегрик и Утопий переглянулись. Предложение было заманчивым. В гостях наверняка накормят ужином. Да и ночевать на улице не придётся.

– У нас есть одно дело к господину барону, – важно начал Утопий, – но, думаю, оно подождёт до завтра. Мы принимаем ваше приглашение.

– Вот здорово! – обрадовался Апапис. – Жаль, нельзя заранее предупредить матушку, чтобы к ужину приготовили что-нибудь особенное. Вы знаете, у нас превосходный повар. Он так умеет зажарить косулю, что её не отличишь от лосося!

Вот теперь этот увалень начинал нравиться Вегрику.

***

Паром добрался до середины реки. Сильное течение немного отклонило его в сторону, но привязанный на берегу канат держал крепко. Паромщик с подручным крутили лебедку, и вода воронками завивалась вокруг бочек-поплавков. Апапис, то и дело разражаясь громким чихом, продолжал рассуждать о чудесном искусстве своего повара, который однажды приготовил горох, по вкусу совершенно напоминавший чечевицу. Такие разговоры Вегрику нравились больше, чем всякие рыцарские бредни.

Вдруг что-то громко плеснуло возле плота, будто очень большая рыба ударила хвостом. Паромщик вздрогнул и быстро забормотал что-то, налегая на ворот. Апапис неожиданно умолк, потом чихнул несколько раз подряд и пробормотал:

– Странно. Мне показалось, я видел рыбу с человеческим лицом. Вот здесь, рядом с паромом.

Он подошёл к самому бортику и слегка наклонился, стараясь что-то разглядеть в реке.

Длинная тень скользнула под зеленоватой водой. Вдруг плот обо что-то ударился, тряхнуло, и Апапис, не удержав равновесия, повалился за борт.

Вегрик звонко рассмеялся. Ему показалось забавным, как бултыхнулся этот недотёпа.

– Ты чего ржёшь, дурень?! – напустился на него Уховёрт. – Не видишь разве, человек тонет!

– Будет тебе! – с улыбкой ответил Вегрик. – С чего он вдруг тонет? Рядом с плотом же упал.

– Тону! Тону! – завопил Апапис, подтверждая опасения Уховёрта.

Юноша отчаянно молотил руками, но течение сносило его от плота. Плавать, судя по всему, он не умел.