Графиня Мария Эдуардовна Клейнмихель утверждала, что: «Во время коронации Николая II его сравнивали с Людовиком XVI. Как с прибытием Марии Антуанетты в Париж праздник обратился в траур, так и московские торжества ознаменовались большой катастрофой, повлекшей за собой много жертв. Обещана была раздача народу царских подарков. Толпы женщин и детей потянулись из разных деревень в Москву на Ходынское поле. Не было принято никаких мер предосторожности, и, когда началась раздача подарков, вся толпа беспорядочно хлынула вперед, спотыкаясь, падая в ямы, толкая и топча друг друга. Ходынка стала гигантской гекатомбой, символом постоянно царившего в России беспорядка. Число жертв составляло от 8 до 10 тысяч человек. Когда я на следующий день поехала на парад, я увидела сотни телег, везущих целые горы трупов с торчащими руками и ногами, так как не сочли даже нужным чем-нибудь их прикрыть. Назначено было следствие для отыскания виновных. В то время власть в Москве была разделена между генерал-губернатором, великим князем Сергеем Александровичем, и министром двора, во главе которым был граф Воронцов-Дашков. Оба они друг друга обвиняли в происшедшем. Граф фон дер Пален, бывший министр юстиции, обер-церемониймейстер во время коронации, был избран судьей. Он попросил позволения прочитать свой отчет перед царем и царской семьей. Он начал так: "Катастрофы, подобные происшедшей, могут до тех пор повторяться, пока ваше величество будет назначать на ответственные посты таких безответственных людей, как их высочества, великие князья". Эти ставшие историческими бесстрашные слова правильно освещают тогдашнее положение. Эта безответственная, самодержавная и в то же время бессильная власть привела нас, как я уже неоднократно говорила, к той ужасной катастрофе, жертвою которой мы стали»86.

Большинство трупов (кроме опознанных сразу на месте и выданных для погребения в свои приходы) было собрано на Ваганьковском кладбище, где проходило их опознание и погребение. По официальным данным на Ходынском поле (и вскоре после инцидента) погибло 1 379 человек, еще несколько сот получили увечья. Императорская семья пожертвовала в пользу пострадавших 90 тыс. руб., разослала тысячу бутылок мадеры для пострадавших по больницам. 19 мая 1896 г. императорская чета вместе с генерал-губернатором великим князем Сергеем Александровичем посетила Старо-Екатерининскую больницу, где были помещены раненые на Ходынском поле; 20 мая посетили Мариинскую больницу. Храм во имя иконы Божией Матери «Отрада и утешение» на Ходынском поле («на крови»). Вдовствующая мать-императрица потребовала прекратить торжества и наказать градоначальника Москвы князя Сергея Александровича, дядю Николая II. Но прерывать мероприятия не стали. Наказаны были московский обер-полицмейстер А.А. Власовский и его помощник – оба были сняты с занимаемых должностей. А.А. Власовский был «снят с обеспечением пожизненной пенсии в 15 тыс. руб. в год», а князь-губернатор даже получил высочайшую благодарность «за образцовую подготовку и проведение торжеств». В 1896 г. на Ваганьковском кладбище на братской могиле был установлен памятник жертвам давки на Ходынском поле по проекту архитектора И.А. Иванова-Шица с выбитой на нем датой трагедии: «18 мая 1896 г.».

Многие в связи с Ходынской катастрофой вспоминают события 30 мая 1770 г. в Париже, когда устраивались фейерверки – Людовик XVI женился на австрийской эрцгерцогине Марии Антуанетте. Праздник омрачила катастрофа. Вслед за этим огромная толпа, собравшаяся на площади Людовика XV (ныне – площадь Согласия), хлынула на бульвары, где ожидались балы, иллюминация и раздача бесплатной выпивки и закуски для народа. С широкой площади все устремились на улицу Руайяль, возникла давка, а навстречу двигался поток желающих попасть на площадь с бульваров. Число жертв достигло 130 человек. Однако подобные события происходили и в России. Например, во время коронационных торжеств Николая I 23 сентября 1826 г. (также в Москве), по воспоминаниям Франсуа Ансело, «без многочисленных жертв не обошлось… На следующий день в Москве говорили, что за вечер было задавлено крестьян на две или три тысячи рублей, и искренне жалели их владельцев»